Аэропорт. На грани катастрофы

– А вы, кажется, не ходок, верно? – заметил Димирест. – Я хочу сказать – не любитель бегать на сторону. Я видел, как вы на отдыхе сидите, уткнувшись в книгу.

Теперь уже усмехнулся Хэррис:

– Иногда я еще, кроме того, хожу в кино.

– И с чего вы такой праведник?

– Моя жена была стюардессой на ДС‑4. Там мы познакомились. Она видела, что творится вокруг: беспорядочные связи, беременности, аборты – всю эту грязь. А потом ее назначили старшей, и ей не раз приходилось помогать эту мерзость расхлебывать. Словом, когда мы поженились, я дал ей слово… Понятно какое. И я его держу.

– Ну зато и нарожали ребятишек.

– Верно.

Хэррис снова включил автопилот. Разговаривая, оба пилота – в соответствии с инструкцией и по привычке – не сводили глаз с приборов, которые мгновенно зарегистрировали бы малейшую неполадку в самолете и дали бы о ней знать. Никаких отклонений от нормы не было.

Димирест спросил:

– Сколько же их у вас? Шестеро?

– Семеро. – Хэррис улыбнулся. – Четверо было запланировано, а трое сверх плана. Но и это неплохо.

– А вот те, что не были запланированы… Вы ни разу не думали о том, чтобы от них избавиться, пока они еще не появились на свет?

Вопрос вырвался у Вернона Димиреста непроизвольно. Он сам удивился, зачем это спросил. Видимо, два предшествующих разговора с Гвен навели его на мысль о детях. Все же это было очень не похоже на него – много раздумывать над тем, что так очевидно и просто, как хотя бы этот аборт, который должна сделать Гвен.

– Вы имеете в виду аборт? – спросил Хэррис и сразу отвел глаза.

– Да, – сказал Димирест. – Я именно это имел в виду.

– Так я вам отвечу: нет! – резко сказал Хэррис. И добавил уже более спокойным тоном: – У меня на этот счет вполне определенная точка зрения.

– Потому что это запрещено религией?

Хэррис покачал головой:

– Я атеист.

– Какими же вы тогда руководствуетесь соображениями?

– А вам очень хочется знать?

– Почему бы и нет? У нас еще целая ночь впереди, – сказал Димирест.

Они прислушивались к происходившим по радио переговорам между КДП на земле и самолетом «ТВА», поднявшимся в воздух почти тотчас следом за ними и направлявшимся в Париж. Лайнер летел в десяти милях позади них и на несколько тысяч футов ниже. Они набирали высоту – то же делал и лайнер.

Большинство опытных пилотов, слушая переговоры по радио с другими самолетами, всегда мысленно держат перед глазами картину движения самолетов в зоне их полета. Димирест и Хэррис оба добавили последние зафиксированные ими сведения к имевшимся ранее. Когда радиоразговор воздуха с землей закончился, Димирест напомнил Хэррису:

– Я слушаю.

Хэррис проверил курс и высоту и принялся набивать трубку.

– Я довольно много занимался историей общественных отношений. Заинтересовался ею еще в колледже, и с тех пор так и пошло. Быть может, вы тоже?

– Нет, – сказал Димирест. – Ровно настолько, насколько это было необходимо.

– Так вот. Если вы проследите историю человечества, вам сразу бросится в глаза: весь прогресс на земле совершается ради одной-единственной цели – сделать каждого индивидуума более гуманным. Всякий раз, когда цивилизация поднимается на новую ступень, человечество становится немного лучше, немного просвещеннее, потому что люди начинают больше заботиться друг о друге, больше уважать личность другого. В те эпохи, когда этого не происходит, человечество откатывается назад. Каждый отрезок истории, если вы вглядитесь в него, доказывает эту истину.

– Приходится верить вам на слово.

– Вовсе нет. Есть множество тому примеров. Рабство было уничтожено, потому что люди научились уважать человеческую личность. По той же причине перестали казнить детей и был установлен Хабеас Корпус, и теперь люди хотят достичь справедливости для всех или по возможности приблизиться к этому. И в наше время большинство тех, кто выступает против смертной казни, хотят того же, не столько в интересах казнимого, сколько в интересах общества, которое, отнимая у человека – у любого человека – жизнь, тем самым наносит непоправимый вред себе, то есть каждому из нас.

Хэррис умолк. Наклонившись вперед так, что натянулись ремни, он всматривался из полумрака кабины в окружавшую их ночь. В ярком свете луны четко выступали громады облаков далеко внизу. При такой сплошной облачности – вплоть до середины Атлантического океана, согласно сводке, – земли не будет видно на всем пути их следования. Где-то на несколько тысяч футов ниже промелькнули огни самолета, летевшего в противоположном направлении, и скрылись.

Второй пилот Сай Джордан, подавшись к дросселям, увеличил подачу топлива двигателям, так как самолет набирал высоту.

Димирест подождал, пока Джордан закончит, и снова обратился к Хэррису:

– Но аборт – это не смертная казнь.