Аэропорт. На грани катастрофы

Однажды она вскользь упомянула о своем намерении в разговоре с Мелом, и тот, как и следовало ожидать, вспылил. «Только через мой труп! В наш век устраивать балы для дебютанток с их глупыми квохчущими мамашами – это же смешно», – заявил он Синди. Слава богу, этот снобистский обычай уже отмирает как анахронизм и кастовая традиция, с которой нация, к счастью, разделывается, хотя – судя по людям вроде Синди – недостаточно быстро. Он же, заявил Мел, хочет, чтобы его дети воспитывались в духе равенства с другими людьми, а не росли самовлюбленными эгоистами, уверенными, что они занимают привилегированное положение в обществе. И так далее.

Вопреки обыкновению Мел, обычно кратко и четко формулировавший свои взгляды, тут говорил долго и пространно.

А вот Лайонел считал, что это правильная затея. Фамилия Лайонела – Эркарт. И в жизни Синди он занимал далеко не главное место – маячил где-то на обочине в виде вопросительного знака.

Любопытно, что свел Синди с Лайонелом сам Мел. Он представил их друг другу на одном официальном завтраке, куда Лайонела пригласили потому, что он как архитектор что-то делал для города, а Мела – из-за его причастности к аэропорту. Они были шапочно знакомы уже несколько лет.

После этого завтрака Лайонел стал звонить Синди, и они несколько раз вместе обедали и ужинали, потом стали встречаться чаще, а со временем у них завязались и более интимные отношения.

В противоположность многим мужчинам, легко смотрящим на роман с женщиной, Лайонел чрезвычайно серьезно воспринял свою связь с Синди. Он жил один – с женой он расстался несколько лет назад, но разведен не был. Теперь он хотел получить развод в надежде, что Синди разведется с мужем и они поженятся. К тому времени, когда у него созрело это решение, он уже знал, что брак Синди весьма непрочен.

У Лайонела никогда не было детей, и теперь, сказал он Синди, он очень об этом сожалеет. Правда, они с Синди еще вполне могут завести ребенка, если не станут тянуть и быстро поженятся. При этом он, конечно, будет более чем счастлив создать семейный очаг для Роберты и Либби и всемерно постарается заменить им отца.

Синди откладывала окончательное решение по разным причинам – главным образом потому, что надеялась наладить отношения с Мелом, в какой-то мере вернуть прошлое. Нельзя сказать, чтобы она все еще была влюблена в Мела: Синди успела обнаружить, что с возрастом начинаешь более скептически относиться к любви. Но она привыкла к Мелу. Привыкла видеть его рядом – так же, как Роберту и Либби; а кроме того, подобно многим женщинам Синди страшилась кардинальных перемен в своей жизни.

Когда-то она считала, что развод и новый брак могут повредить ее положению в обществе. Однако теперь она изменила на этот счет мнение. Множество людей разводятся и ни на минуту не исчезают со светского горизонта: сегодня мы встречаем даму с одним мужем, а уже через неделю – с другим. Синди даже стало казаться, что человек, ни разу не прошедший через развод, производит унылое впечатление.

К тому же брак с Лайонелом мог укрепить позиции Синди в обществе. Лайонел с большей охотой, нежели Мел, посещал всякие светские сборища и вечера. Да и происходил он из родовитой семьи, пользовавшейся уважением в городе. Мать Лайонела, словно вдовствующая императрица, все еще царила в ветхом особняке, где допотопный дворецкий громогласно возвещал о посетителях, а горничная с распухшими от артрита руками обносила гостей чаем на серебряном подносе. Лайонел как-то водил туда Синди. Он сообщил ей потом, что она произвела хорошее впечатление и он уверен: ему удастся убедить мать, когда настанет срок, поддержать кандидатуры Роберты и Либби для участия в котильоне.

Словом, так как разлад с Мелом не сглаживался, а углублялся, все говорило за то, что Синди следовало решиться и связать себя с Лайонелом, если бы… если бы не одно обстоятельство. Как мужчина Лайонел никуда не годился.

Он очень старался быть на высоте и, случалось, даже поражал ее силой своей страсти, но, как правило, больше походил на часы с незаведенной пружиной. Однажды вечером, после неудачной встречи у него в спальне, которая оставила у них обоих неприятный осадок, он мрачно заявил: «Если бы ты знала меня в восемнадцать лет!.. Мне удержу не было…» Но к сожалению, Лайонелу минуло не восемнадцать, а сорок восемь.

Синди прекрасно понимала, что, если она выйдет замуж за Лайонела, страсть, которая сейчас бросала их в объятия друг друга, иссякнет, как только они поселятся вместе. Конечно, Лайонел постарается возместить отсутствие страсти чем-то другим – он человек добрый, широкий, внимательный, – но разве этого достаточно? Чувства Синди далеко еще не угасли – она и вообще-то была натурой пылкой, а в последнее время ее желания и аппетиты даже возросли. Но ведь и с Мелом у нее уже не было близости – так не все ли равно? В конечном счете Лайонел все-таки больше устраивал ее.