Афанасий Фет

Зато революционные события в Европе грозили затронуть его как офицера. Николай I демонстрировал готовность предложить законным правительствам военную помощь (так и произошло летом 1849 года, когда русская армия под командованием генерал-фельдмаршала И. Ф. Паскевича приняла решающее участие в разгроме венгерских революционных сил). О возможности «западного похода» свидетельствовала, вызывая у Фета тревогу, начавшаяся передислокация русских войск к западным границам империи. Коснулась она и Орденского полка — он был переведён в Александрийский уезд той же Херсонской губернии. Третий эскадрон, в котором служил Фет, разместился в селе Красноселье. Фет вспоминал: «Нам, т. е. эскадронному командиру ротмистру Оконору, корнету Романовичу и мне, отведён был казённый эскадронный домик, состоявший из довольно просторной кухни, передней, маленькой гостиной и просторной комнаты, которую я в видах уважения к эскадронному командиру уступил под спальню Оконору, а сам поместился в гостиной, которая была так мала, что между двумя её голландскими печами моя походная железная кровать не помещалась, а надо было поставить её наискосок. Но в виду предстоявшей, быть может, зимовки эти две печи и влияли на мой выбор комнаты. Комнаты, о которых я говорил, обращены были окнами на сельскую улицу...»²⁰¹ Слухи об участии резервных корпусов в европейских событиях не оправдались, полк остался в Красноселье, и в этой узкой гостиной Фету пришлось прожить ещё больше полугода.

«Когда переход наш из Стецовки в Красноселье был уже решён, Бржеский при свидании сказал мне: — Там вы будете в недалёком соседстве от Михаила Ильича Петковича, женатого на моей родной сестре, Елизавете Феодоровне. Они очень милые и радушные люди и будут сердечно вам рады»²⁰², — рассказывает Фет в мемуарах. Почти сразу после расквартирования на новом месте Фет нанёс визит Петковичам в их имении Фёдоровка, и они вполне оправдали рекомендацию Бржеского. Поэт стал регулярно посещать гостеприимный дом. Время проходило весело и живо: гости приезжали обедать, оставались до вечера, а часто и ночевали; устраивались танцы — среди гостей было немало дам и барышень, неплохо музицировавших. Непринуждённой атмосфере содействовал весёлый нрав хозяина — охотника рассказать какую-нибудь занимательную историю из своей службы в Орденском полку. Среди гостей у Петковичей часто можно было встретить отставного кавалерийского генерала сербского происхождения, участника разнообразных войн России ещё со времён Суворова Козьму Фёдоровича Лазича (в мемуарах он назван Лариным) с двумя дочерьми.

Старшая, Надежда — «замечательная красавица брюнетка»²⁰³ — была женой ротмистра Буйницкого, служившего в Стародубове ком полку принца Петра Ольденбургского, входящем в тот же резервный корпус, что и Орденский полк. Младшая была не замужем. Её настоящее имя — Мария Лазич — Фет никогда не называл, в его воспоминаниях она названа Еленой.

В то время, когда они познакомились, ей было 25 лет: «Меньшая Ларина Елена... мало участвовала в шумном веселье подруг и, будучи великолепной музыкантшей, предпочитала играть на рояли (так. — М. М.) для танцующих. Большого роста, стройная брюнетка, она далеко уступала лицом своей сестре, но зато превосходила её необычайною роскошью чёрных с сизым отливом волос. Насколько Надежда Буйницкая была резва и проказлива, настолько Елена Ларина была сдержанна»²⁰⁴. Они встретились у Петковичей скорее всего в сентябре 1848 года; затем знакомство продолжилось уже в доме самих Лазичей в их имении Анновка. «30 сентября плясал у Петковича, а 1-го ноября, если оторвусь от Красноселья, буду плясать у генерала Лазича. Меня туда просили»²⁰⁵, — сообщал Фет Борисову в письме от 19—29 октября 1848 года. Сближение молодых людей началось на Рождество 1848 года, а к следующему февралю превратилось в сильное чувство.

Фет уже пережил несколько амурных историй: влюблённость в цыганку, наивное романтическое чувство к гувернантке, «демонический» роман с «Офелией». В своих воспоминаниях он сообщает о флирте с уездными дамами и барышнями, однако в последних случаях дело никогда не заходило по-настоящему далеко: «Меня привлекало общество прелестных женщин; но я чуял границу, которую я при сближении с ними не должен был переступать... я ясно понимал, что жениться офицеру, получающему 300 руб. из дому, на девушке без состояния, значит необдуманно или недобросовестно брать на себя клятвенное обещание, которого не в состоянии выполнить»²⁰⁶. В случае с Марией здравый смысл и чутьё Фету не помогли и многие границы оказались перейдены.