Афера

– Очень нравится. Надеюсь, вам тоже. – Дженни соблазнительно изогнула бровь и подняла бокал. – За вашу новую службу. – Она опустила глаза. – Мне будет вас очень не хватать. Уже не хватает.

Фэлкон поднял бокал.

– За вас, Дженни. – Он чокнулся с ней. – Вы были отличной помощницей. Ужасно жаль, что все так кончилось и вам пришлось пройти через весь этот ужас.

Дженни отмахнулась и сделала глоток.

– Не думайте об этом. Я уже большая девочка. А Рида жаль. – Она помолчала. – Что же касается меня, то справлюсь как-нибудь. Найду новую работу.

– Между прочим, это одна из причин, по которой я пригласил вас сегодня.

Дженни вопросительно посмотрела на него.

– Не согласитесь ли стать моим личным секретарем в банке, где я теперь буду работать? Это Южный Национальный. С начальством я уже все обсудил. Вы будете получать сорок пять тысяч в год плюс транспортные расходы.

– Это серьезно? – Дженни недоверчиво посмотрела на него.

– Конечно.

Глаза у нее загорелись.

– Что ж, в таком случае ответ: да. Даже и думать не о чем. Господи, какой же вы замечательный человек! – Дженни перегнулась через стол и мягко прикоснулась губами к его щеке. – Сорок пять тысяч! Даже и вообразить трудно. По-моему, это больше, чем зарабатывает отец. Сорок пять? Неужели так много?

– Без обмана. – Фэлкон с улыбкой посмотрел ей в глаза. Она такая непосредственная. И жизнь из нее бьет ключом. И красавица. «Держи себя в руках, Эндрю, – молча повторял он вновь и вновь, – держи себя в руках».

Глава 8

Сидя за своим массивным столом в Овальном кабинете, президент Соединенных Штатов Америки Буфорд Дж. Уоррен сурово смотрел на Картера Филипелли. Помолчав, он безудержно расхохотался.

– О Боже, Картер, я знал, конечно, что человек ты горячий, но, ради всего святого, неужели так уж необходимо было обзывать его сукиным сыном перед всей честной компанией? Неужели ты не мог пригласить его к себе в кабинет и уж там дать волю языку?

– Очень сожалею. Оправдать мне себя нечем. Меня просто понесло. Ничего подобного раньше со мной не случалось. Этот малый только о себе да о своих приятелях-янки и думает. Он достал меня. По-настоящему достал. Я хочу сказать, что сейчас у него миллионы и единственное, что его интересует, – это как бы превратить их в миллиарды. Жадность у него на физиономии написана. И на всех, кто не похож на него, он попросту плюет. На католиков, евреев, итальянцев, черных. Он их всех ненавидит. Если ты играешь в другой лиге, он и словом с тобой не перемолвится. Самовлюбленный фанатик наживы, вот кто это такой! Чтобы разделаться с такими, как он, мы с вами в Вашингтон и перебрались.

– Слушай, Картер, не скажешь ли толком, без метафор, что думаешь о нем? – Президент подмигнул Филипелли. – А то еще республиканцы подслушают.

Филипелли обежал глазами Овальный кабинет.

– Я знаю, что поставил вас в неловкое положение. И готов подать прошение об отставке, если вы за этим меня вызвали. – Филипелли говорил, будто стрелял из пулемета – очередями.

– Чушь! Ты мне нужен там, где ты есть. На своем месте. Мне слишком трудно далось это назначение. Да, я понимаю, почему такие люди, как Уэнделл Смит, вызывают у тебя ярость и отчаяние. Я приехал в Вашингтон, чтобы лишить их силы и влияния. Ты прав, это самовлюбленные фанатики наживы и страна ничего толком не добьется, пока мы не отодвинем их в сторону. Именно отодвинем – думаю, это правильное слово. Разделаться – слишком сильно. – Президент устремил взгляд в потолок и немного помолчал. – А может, и не слишком. Так или иначе, я вовсе не хочу, чтобы ты уходил в отставку. Но извиниться перед ним тебе придется.

Филипелли выглянул в окно, выходящее в Розовый сад Белого дома. Розы были в полном цвету, весна стояла во всей своей красе, но сейчас Филипелли не мог оценить открывающийся перед ним вид. Голова была занята другим.

– Понимаю, Картер, сделать это тебе будет непросто, но другого выхода нет. Повторяю, ты нужен мне на этой должности, и более того, мне необходимо, чтобы ты на этой должности пользовался влиянием. Ясно?

– Да, господин президент.

– Если не принять немедленных защитных мер, на ближайшем же заседании совета перед Уэнделлом откроется очень широкое поле для маневра. Члены КОР просто из сочувствия отдадут ему свои голоса, и тогда он сможет крутить ими так, как раньше нам и не снилось. Пойми меня правильно, тебя они и впредь будут бояться, и все же, если не опередить Уэнделла, он обретет большие возможности.

– Ладно. – Филипелли вздохнул. – Я публично извинюсь перед ним.