Афера. Роман о мобильных махинациях

Спохватившись, что сказала лишнее, Лена резко встала и протянула Картье руку. Она как-то очень странно улыбалась, и Виктор не мог понять, что означала ее улыбка. А это была маска, под которой Лена спрятала свои эмоции, навеянные разговором с этим человеком. Она умела владеть собой, слыла самой сильной, мудрой и счастливой среди своих многочисленных подруг и до сегодняшнего вечера сама верила в то, что с ней все нормально, она в порядке, счастлива со своим супругом тем незаметным, неощутимым, ненастоящим счастьем, о наличии которого просто знаешь, и это успокаивает.

Виктор осторожно пожал ее холодные пальцы. Чересчур холодные. Так бывает по нескольким причинам. Почему-то он не ожидал, что они окажутся такими холодными. Стресс? Она устала? Внезапно почувствовала себя нехорошо?

«Зацепил я ее», – подумал Картье после того, как за Леной закрылась дверь, и блаженно потянулся. Хрящи у него были отменными, и нигде ничего не хрустнуло. Здоровый, молодой, сильный и умный мужик. Легкие еще не изгажены сигаретами, печень еще не распухла от алкоголя. Очень хитрый, очень расчетливый. Но, одновременно с этим, способный на чувство такой силы, о котором и не подозревал. Картье при всей силе своей интуиции не видел столь очевидного, ближайшего своего будущего. Не видел, что стоит на кромке огромного, заросшего ромашками и одуванчиками поля, по которому навстречу ему летит, едва касаясь земли, его рыжая, прекрасная любовь. Нужно сделать шаг навстречу. Всего один шаг…

8

Его совсем недолго мариновали на reseption. Все-таки это была серьезная структура, и смазливая секретарша с измученной солярием кожей проводила Виктора в переговорную комнату, как только уточнила, в какой именно из десятка комнат назначена у этого визитера встреча с самим Шединым.

Виктор посмотрел на смазливую секретаршу, остался равнодушен к ее простоватой, вульгарной прелести. «Соска чья-то, – сперва подумал Витя, но потом сам же с собой не согласился. – Небось, папик у нее какой-нибудь. Хотя место у девочки не статусное. Значит, нет у нее папика. Обычно, которые с папиками и при работе, те все больше в продажах или маркетинге обретаются. Хотя кто там что знает? Может, ее папику нравятся секретарши? Может, это для него наилюбимейший вариант?»

– Девушка, скажите, вы замужем? – поинтересовался Картье у секретарши, пристально наблюдая за выражением ее лица.

– Господин Шедин будет через 10 минут, он просил передать, что задерживается на совещании. Я вижу, что вы предпочитаете американу без сахара и сливки отдельно. Сейчас я принесу ваш кофе. Я хорошая секретарша, я отличная секретарша, я феноменальная секретарша, и у меня невероятный жизненный опыт, несмотря на мой обманчиво-нежный возраст. Да, я замужем. У меня двое детей и муж промышленный альпинист. И я с ним очень счастлива. Еще что-нибудь желаете спросить? Сладости к кофе?

«Умыла, – поразился Виктор. – Во дает!»

– Простите, я не должен был… – начал Картье, но она с усмешкой прервала его:

– Что, вы на самом деле поверили в альпиниста и детей?

– Гм… Нет, не поверил. Вы не похожи на жену мойщика стекол, – проявил находчивость Картье, выходя из ситуации.

– А на кого я похожа? – с вызовом спросила секретарша и заняла выигрышную позу: чуть касаясь руками спинки стула, отвела назад плечи и очертания ее груди под кофточкой стали более соблазнительными. Все они делают это, когда есть что показать.

– На девушку, которая знает, что нужно мужчине. С кофе вы меня удивили, я именно такой и люблю, – приврал Картье, который любил латте.

Польщенная секретарша удалилась и вскоре вернулась с подносом. Но продолжить флирт не удалось, так как практически следом за ней в переговорную комнату вошел человек, одним взглядом своим заставивший Картье встать.

Дмитрий Шедин был невысокого роста. Его овальная голова, поросшая, словно заполярная сопка, редкой растительностью, покоилась прямо на плечах. Признаков шеи не наблюдалось. Картофелина носа самодовольно топорщилась над двойным подбородком и полными губами. Уголки рта при этом были опущены, и казалось, Шедин скептически улыбается, что вполне соответствовало его должности. Глаза у него были не большие и не маленькие, не круглые и не овальные, а какие-то никакие, словно их и вовсе на лице не присутствовало. Обычно глаза – зеркало души и сразу запоминаются, а вот у Шедина такой «запоминалки» не было. Он обладал настолько заурядной, невыразительной внешностью, настолько был «человеком толпы», что воспроизвести его портрет уже спустя пять минут после расставания с ним вряд ли кто-либо смог. Естественно, при условии что этот «кто-то» не работал там же, «в органах», где в свое время работал сам Шедин и где такая «смазанная» внешность считалась очень даже важным фактором для сотрудника.