Афера Сатаны (ЛП)

— Да, сказал, Сибель. Он видит все, что ты делаешь. Все грязные вещи, которые ты делаешь, когда не думаешь, что я тебя вижу. И как ты продолжаешь неуважительно относиться к единственному ученику Бога. Как ты думаешь, что Он чувствует в связи с этим?

Я молчу. Если я скажу папе, что не верю, что Бог говорит с ним, он меня убьет. Это фундамент, на котором построена Баптистская Церковь Сэйнтли. Бог говорит с папой, а он передает Его послание своим верным прихожанам. Они поклоняются папе, они не поклоняются Богу.

По какой-то причине они верят в его ложь. Даже несмотря на то, что я видела, как папа творит исключительно злые вещи. Нечестивые вещи.

— Неси свою руку сюда, Сибель, — снова приказывает он, когда я не отвечаю.

Я делаю глубокий вдох и кладу руку на стол перед ним, с вызовом выпячивая челюсть. Он смотрит на меня, не двигаясь в течение тридцати секунд. Затем он быстро, как хлыст, поднимает вилку и вонзает ее в верхнюю часть моей руки.

Из меня вырывается вопль, и я зажмуриваю глаза от боли.

— У Иисуса руки были прибиты к кресту. Я показываю тебе лишь малую толику той боли, которую он испытывал, когда умирал на кресте за таких, как ты. За твои грехи. Ты плюешь ему в лицо каждый раз, когда не подчиняешься мне и Слову Божьему. Запомни это, Сибель.

Он вытаскивает вилку, и кровь брызжет из четырех крошечных ранок на моей руке. Если он не испортил мою руку на всю жизнь, это оставит едва заметный шрам. Забавно, что что-то столь болезненное заживет и исчезнет, словно и не ставило меня на колени.

Это то, чего хочет Бог, не так ли? Меня на коленях, молящуюся о силе и стойкости.

Я трясусь как осиновый лист, пытаясь сдержать слезы. Мне хочется убежать в свою комнату и выплакаться. Свернуться клубочком и пытаться дышать через боль.

Но папа никогда не позволит мне убежать и спрятаться. Он бы предпочел, чтобы я проявила слабость перед братьями и сестрами. Он бы предпочел, чтобы я опозорилась.

Мои слезящиеся глаза встречаются со всеми тусклыми глазами, уставившимися на меня. Никто из них не делает и шага, чтобы помочь мне. Защитить меня. Успокоить меня. Они просто смотрят на меня, как безжизненные зомби, невосприимчивые к наказаниям, которые папа постоянно назначает мне. Они привыкли к моему неповиновению. И они привыкли предоставлять меня самой себе.