Аферист

Я понял, что до этого кормили они нас на свои. И остатки хозяйства держались на голом энтузиазме. А я их еще так дожимал. Мне стало стыдно.

«Потом обговорим все, — приобнял я Дуню за плечи, — а сейчас надо вот что».

По моему указанию замариновали мясо барашка. И я рассказал рецепт простого кетчупа с яблоками. Помидоры выращивают, яблоки ранние тоже поспели. Кухарка покивала и занялась.

После обеда я решил прокатиться до Окатова и Чижова. Петьша сказал, что соседи овес травят. Не хочется настроение портить, но свои опорные пункты и резидентуру проведать надо, а то не успокоюсь.

Я двинулся верхом.

Не доезжая Окатова удалось разглядеть дым от костра у опушки. Егор с родственниками-разбойниками? Так доехал бы сюда. И я, не заезжая на хутор, двинулся к лесу. От хутора в мою сторону побежали две кряжистые фигурки. Я дождался братьев на краю поля. Пока дожидался, с седла увидел, что овес изрядно потоптан.

Пров и Яков чернее тучи. В руках по ореховому дрыну. У Прова рубаха разодрана.

— Доброго здоровьичка, Андрей Георгиевич, — стянули они картузы и поклонились.

Я спешился. Они осторожно пожали протянутую руку.

— Докладывайте.

— Улей поломали. Я их гоню, а они меня нагайкой, — насупился Пров.

— А ты?

— Так что я. Они с барином. Господин Куликов пожаловали.

За нападение на барина каторга. А там вырывание ноздрей и клеймение, битье иУралс демидовскими заводами, цепь в забое. Их можно понять. Прыгаю в седло, едем к опушке.

Лошади в стороне привязаны к колу. У костра человек пятнадцать. Трое в центре выделяются шумом: хохотом, криками и громкой речью, остальные поддакивают и обслуживают. Кто корягу в костер тащит, кто разливает из бутылки что-то. Ружья стоят пирамидой. Столик низкий с закуской. Самый важный — лет тридцати пяти, с пшеничными усами и кудрями, рожа розовая. Красивая венгерка распахнута, под ней белая рубаха. Другие два в чем-то непонятно-кавказского типа. Обслуга смотрит недобро, узнала братьев.

Я спешился за метров за двадцать. Наклонив голову подхожу не спеша.

— Вы кто и что на моей земле делаете?

— Известное дело, — отвечает крепкий мужик с кинжалом у пояса, — их благородие охотятся.

— Это кто тут — их благородие? — усмехнулся я и сплюнул под ноги.

— Вы сам кто будете, сударь? — отозвался один из друзей помещика.

— Зарайский моя фамилия. А что, Куликов онемел внезапно?

— Что вы позволяете?! — Вскочил с раскладного стула помещик, - мы всегда охотились тут и впредь будем.

— Понятно, — взгляд мой упал на ломанный улей с остатками размазанных по земле сот.

Я подошел к Куликову. Он чуть выше меня. Ухмылка наглая. Я чуть улыбнулся в ответ и кивнул. Затем схватил за отвороты венгерки и что было дури ударил лбом ему в лицо. «Взять на кукан», так это в уголовной традиции называется. Куликов вскинул руками и осел мимо стула.

Ко мне дернулся здоровый мужик, кинжал не достает, уже хорошо. Не то место красиво ногами размахивать. Надо эффективно. Еще в юности тренер по классической борьбе учил, что если прижало сильно, надо бить ступней в колено. Развернуться, будто убегаешь, и удар назад. Дальнейший опыт внес свои изменения в методику. Я тренировался бить с концентрацией. На жестянках. Кладешь в метре от себя банку и резко одним ударом сминаешь, потом другую дальше отодвигаешь. Потом на дерево проволочкой привязываешь. И так до уровня пояса.

Так я и сделал. Нырнул под вытянутую руку и ударил. Нога выгнулась в другую сторону, я проводил тушу на землю. Пока все замерли от неожиданности и необычности происходящего, я поднял рывком за куртку Куликова. Глазки плавают, кровь заливает усы и рубашку. «Еще раз без разрешения появишься, здесь и останешься. Понял!? — Заорал я, — ну!?»

«Понял» — чуть заикаясь шепнул помещик.

Тут дворня пришла в себя. Один ретивый выдернул ружье из пирамиды. Я выхватил нож.

Выстрел грохнул, но не рядом. С ретивого слетела шапка. Из леса цепью показались с десяток всадников. Первым ехал Егор. Пистолет в руке дымился. Разбойники наставили ружья на охотников.

— А я думаю, с кем тут наш барин развлекается? Доброго здоровьичка вам, Андрей Георгиевич. Простите непутевых, что задержались. За грибами, вот, подались. А тут, значится, дым идет. Мы и решили для сугрева попроситься.

— И как грибы?

— Да мы все по болотам. Какие там грибы? Одни гадюки. Прикажете энтих в трясину?

— Можно и в трясину. Заблудились и утопли. А? — Кивнул я Куликову.

— Мы заблудились, — встрял его дружок, — никаких злых намерений не имели. Это все загонщики виноваты.

— Венгерку заляпал. Продавать как будете? — говорю я Егору.

— Да уж бабы отстирают, — принимает он игру.

— Тогда раздевайтесь, — рычу я в толпу.

— Позвольте, — убирает окровавленную руку от лица Куликов, — примите, что мы и правда заблудились. Загонщиков посечем. Помиримся и будем добрыми соседями.

— Ты письмо получал? Что непонятного? Я слово свое сдержу. Еще раз на моей территории увижу, порешу. Не сам, конечно. Но это дело техники. Сейчас забираете одну лошадь под увечного и валите к себе. Оружие не трогать.

На лошадь посадили барина. Увечный прыгал, опираясь на двух человек.