Аффект Дьявола

Я огляделась, вновь составляя представление о том, есть во мне необходимость или нет. Мама и Юрий были увлечены друг другом, а гости — едой. Детям тоже было чем заняться — они пускали мыльные пузыри, сидя на полу в центре банкетного зала.

— Идём, — кивнула я, подавая руку Давиду.

Встав чуть в стороне от остальных, мы принялись покачиваться в такт ненавязчивой мелодии. Муж прижимал меня к себе — осторожно и бережно, как это делал всегда, когда мы танцевали, а я… я просто растворялась в его близости.

— Знаешь, я ведь тебя и заприметил, когда ты танцевала с каким-то хмырём, которому мне тут же захотелось выбить все зубы.

— Серьёзно? Я не помню вообще ничего из того дня, когда мы познакомились.

— Да? А вот это обидно. Я помню всё досконально.

— И я танцевала с другим, а ты в меня влюбился?

— Именно. Окончательно и бесповоротно, стоило только мне тебя увидеть.

— Какой ты лжец.

— Ни капли вранья, Аленький. Всё именно так и было.

Я рассмеялась, запрокинув голову, чем Невский и воспользовался, наклонившись и проведя губами по моей шее.

— Сейчас мы сбежим отсюда на полчаса. Может, даже на час, — шепнул он мне на ухо, и во взгляде Дава загорелся дьявольский огонь из самой Преисподней.

— Куда? — уточнила я, хотя, мне было категорически наплевать на это.

— На берег залива. Где ты наконец будешь только моей.

Небо уже потемнело, и сейчас напоминало иссиня-чёрный купол, по которому кто-то россыпью раскидал яркие звёзды. Тёплый августовский вечер был удивительно тёплым и ясным. А внутри — волшебное ощущение, что я безумно счастлива. Счастлива, как мать. Счастлива, как дочь. Счастлива, как жена мужчины, который идёт рядом со мной, переплетая наши пальцы, и который меня никогда и никуда не отпустит.

— Мы давно не занимались любовью на природе, — совершенно обыденным тоном сообщает мне Невский и вдруг делает то, что понуждает меня испуганно вскрикнуть. Подхватывает под попу и укладывает на песок.

— Дав, ты… я не знаю, как тебя назвать. Что ты творишь?

— Я просто хочу трахнуть свою жену. Разве это запрещено?

Он нависает надо мной на вытянутых руках, наклоняется и целует жадно. И всё исчезает. Нет никаких проблем, мыслей ни о чём и ни о ком ином. Есть только он и я, готовая ответить ему с той же страстью, что Дав испытывает ко мне.

Я стаскиваю с него пиджак, после — принимаюсь за рубашку. И всё это время мы целуемся, черпая друг в друге возможность делать каждый новый вдох.

После чего Давид отстраняется и шепчет отрывисто, прежде чем снова накинуться на мои губы в поцелуе:

— Ты любишь кайфовать, Аленькая?