Аффект принцессы Дамблдор (СИ)

   Гермиона, которая шла рядом с "мальчиком, который выжил" что-то возбужденно, а может быть и возмущенно, втолковывала Рону Уизли, который вяло отбивался от девочки, удивленный ничуть не меньше остальных. Когда же они расселись по местам, профессор Макгонагалл вынесла распределяющую шляпу, и вышедшие вслед за ней первокурсники стали разбредаться по факультетам. И только Гарри хотел вздохнуть облегченно, решив, что хоть что-то осталось неизменным, как директор Дамблдор (на которого почему-то до этого момента никто не обращал внимания) хлопнул в ладоши, и свет погас. В следующую же секунду величайший светлый волшебник появился в языках огня перед столом преподавателей, и выглядел он намного моложе, чем запомнил по прошлому году Поттер.

   Экран огромного телевизора вспыхнул красными и золотыми цветами, начавшими переливаться в хаотичном порядке, а затем зазвучала ритмичная музыка, под которую директор начал петь:

   Зал полон школьников, все ужин ждут,

   Но вы послушайте, зачем я тут!

   Долой незнание, скуку и лень...

   Рушить границы будем каждый день!

   Мы - каждый день...

   Возьмитесь за руки, мои друзья,

   Отринем прошлое и ты, и я!

   Замок магический, свершений ждет...

   Скажите кто из вас за мной пойдет?

   За мной пойдет!

   Взмах руками - из рукавов волшебника вырвались потоки огня, но не успели дети испугаться, как они превратились в больших светящихся бабочек и восточных драконов, первые из которых приземлились на головы и вытянутые руки девочек, а вторые начали кружить под потолком, кусая друг друга за хвосты и словно бы танцуя в такт музыке.

   Мы - в школе магии, укажем путь,

   Но не пытайтесь вы с него свернуть.

   Короткие пути ведут к беде...

   Увы, я это знаю лучше всех!

   Я - лучше всех!

   Музыка начала затихать, бабочки и драконы распались искрами и истаяли в воздухе, а на потолок вернулась иллюзия ночного неба. Вспыхнувшие на стенах факела разогнали темноту, и Дамблдор заговорил бархатистым, завораживающим голосом, красуясь фиолетовой мантией усеянной золотыми звездами:

   - Я приветствую вас, бывалые студенты и первокурсники лучшей в мире школы чародейства и волшебства... Хогвартс! Те, кто уже были здесь раньше, могли заметить произошедшие перемены: уверяю вас в том, что вы не видели еще и десятой их части. В этом году нас всех ждут множество замечательных открытий и свершений, но пока... Всем приятного аппетита!

   С громким хлопком ладоней старшего волшебника на столах появилась еда, сразу же заполнившая ароматами большой зал, вызывая у детей обильное слюноотделение. Дружные аплодисменты стали наградой за столь необычное выступление, и только Слизерин большей частью постарался выделиться, делая вид, будто бы они каждый день видят подобное и вообще, слишком взрослые для клоунских выступлений.

   Альбус же, при помощи ЭМИ сделав несколько заметок на завтрашний день, незаметно покинул зал, отправившись в свои апартаменты. На губах у него играла предвкушающая улыбка: все же Минерва в первый раз должна была взять на себя обязанность объявить нового преподавателя, а также перечислить иные перестановки произошедшие в замке...

   "За этим следует проследить лично", - решил великий светлый волшебник.

  Перспективы грядущего

   Отменив пыточное проклятие, Люциус Малфой, одетый в домашний хлопковый костюм зеленого цвета, поверх которого была накинута темно-синяя шелковая мантия, устало рухнул в кресло, которое стояло перед камином в гостиной Малфой-менора. У ног хозяина мелко подрагивал бестолковый домовик Добби, одетый в грязную (!) наволочку, бормочущий себе под нос какую-то неразборчивую белиберду, одновременно с тем пытаясь вытереть свою морду о пушистые кроличьи тапочки.

   - Прочь с глаз моих, - раздраженно рыкнул хозяин особняка, тут же услышав глухой хлопок аппарации. - И налей мне огневиски!

   Не прошло и пары секунд, как на столике, который стоял правее кресла, появился стакан с затребованной жидкостью, над которой полыхал магический огонь, в честь которого напиток и получил свое название. К счастью, на этот раз бестолковому существу хватило ума на то, чтобы не показываться перед платиновым блондином, что пусть самую капельку, но все же улучшило настроение аристократа. Когда же он сделал пару глотков и ощутил, как жидкое пламя прокатилось по горлу в пищевод, а затем и в желудок, мир стал казаться не столь и отвратительным.

   "Мордред подери этого старика", - подумал Люциус, в очередной раз бросая взгляд на черный дневник в кожаном переплете, который, невзирая на желание хозяина дома, продолжал неподвижно лежать на краю стола.