Афган

Проснулся от противного звона будильника. Как же хреново! Пропотел весь насквозь, во рту сухость, язык на наждачку похож. Неужели заболел? Пойду к Кубареву, он начальник, пусть посмотрит. На столе лежал термометр, что принесла Ким. Я было собрался потянуться к нему и взять, как почувствовал странное шевеление в ногах. Хоть и с трудом, но приподнял голову. А-а-а-а! Нет! Только не это! Змея! Натуральная, свернулась клубочком!

Меня мигом пробила новая порция пота. Пришлось даже проморгаться – так лило со лба вниз.

От моих телодвижений очнулась и она, приподняла голову и глянула на меня недобро. Ни фига не похожа на змеиного царя дочерь из мультика про волшебное кольцо. Голова желтая плоская, изо рта язык так и хлещет наружу. Она им вроде сканирует окружающую реальность. И что делать? Вот про этот аспект здешней жизни рассказывали, но про алгоритм действий при заползании гадины в постель не говорили.

Притвориться трупом? Да у меня грудь так и ходит туда-сюда.

Змея тем временем решила прогуляться вверх по телу. Проползла по ноге, выкатилась на живот. Покачала головой.

Сука, сука! У меня теперь свежий кошмар на подходе. Если выживу. Будет из чего выбирать.

Я лежал, замерев, и через какое-то время змея успокоилась. Свернулась клубком на животе, прямо в районе пупка.

Не дай бог, кто войдет и разбудит ее. Вопьется всеми двумя зубами. И этого, чую, будет достаточно. Я поднял глаза. В ткани палатки, прямо над кроватью был виден небольшой разрез. Отлично. Просто замечательно. Вот как ползучий гад сюда попал. Кто-то сделал дыру в палатке и закинул змею.

Тем временем афганский подарочек очнулся, пополз обратно вниз. К ноге. И так вяло, еле-еле. Я чуть не заорал, когда змея проползала мимо паха.

Наконец, гад окончательно с меня сполз, я медленно, по миллиметру начал подтягивать ноги к животу. Потом осторожно спустил их с кровати, пулей вылетел из палатки.

Тут-то меня и вывернуло на песок. Одной пустой желчью. Еле добрел до солдатского рукомойника над ровиком, вылил на себя воды. На голову, на спину. Вроде полегчало.

Вернулся к палатке, а там стоит Бубнов.

– У тебя глаза красные – вот настоящий вампир.

– Похрен. Там змея, – я ткнул пальцем внутрь.

– Да ладно…

– Кто-то подкинул ее к нам.

– Гонишь!

– Иди, смотри!

Пошли мы вместе. Вооружившись лопатами. Обыскали все. Змеи не было. Уползла.

– Ну и где?

Бубнов смотрел на меня как на вруна.

Я ткнул пальцем в разрез на палатке.

Лейтенант засунул туда руку, пожал плечами.

– Все это очень подозрительно. Ладно, надо готовиться к разводу…

* * *

Как сгорел адреналин, так и навалилась снова вялость и усталость. Я нацепил полевую форму, поперся к начальству.

Кубарев сидел в домике Георгадзе, что-то писал. На меня едва глянул, спросил:

– Что надо? Развод через сорок минут. Вы, товарищ лейтенант, за это время побрились бы, что ли? Форму на чистую поменять забыли? Вы же врач! Стыдно должно быть!

– Мне кажется, я заболел, Евгений Александрович… Ломит всего… наверное, температура…

– Хватит придуриваться, Панов! Симулянтов только здесь мне не хватало! Мамкины пирожки с повидлом по ночам снятся? Идите и приступайте к службе!

Он действительно такой придурок? Ну не хочешь сам осмотреть, не царское дело, так озадачь кого-нибудь. Пойду к себе, смогу там температуру померить.

На улице столкнулся с Дегтяревой. Не заметил даже, врезался в нее и на ногах не удержался, начал заваливаться. Спасибо Тоне, подхватила, не дала рухнуть.

– Привет, Андрей, что ж ты так… Ого, да ты горишь весь!

Она тут же начала осматривать меня, заглянула в глаз, оттянув нижнее веко, заставила открыть рот, недовольно цокнув языком. Ощупала шею.

– Да я сейчас к себе… Там таблетку…

– Пойдем к Кубареву! Тебе нельзя на службу!

– Так был минуту назад. Он сказал, что я симулирую, отдохнуть подольше хочу…

– А ну пойдем!

Она подхватила меня под руку, да так, что я и подумать не мог вырваться, и затащила в кабинет начальника.

– Антонина Дмитриевна! Я занят!

– Ты что творишь, сморчок? – прошипела Тоня ему в лицо, живо напомнив мне утренний инцидент с пресмыкающимся. – Не видишь, что он болен? Бледный, язык распух, обложен весь. Лимфоузлы на шее и подчелюстные вылезли. Щупал, нет? Слышишь, как кишки урчат? – заметила она звуки, издаваемые кишечником на максимальной громкости. – Давай живот посмотрим, – и не спрашивая разрешения, она оголила мне брюхо и сразу ткнула пальцем: – Глянь! Да тут печенка в малом тазу скоро будет! Болит? – она решила всё-таки узнать мое мнение, ткнув пальцами возле пупка.

– Ну неприятно… Я сяду, голова кружится что-то.

– Так вот, товарищ капитан, я сейчас возьму у него кровь, поставлю гемокультуру. Ты как думаешь, что там послезавтра вырастет? А? Ты же опытный врач, скажи мне, тупой селянке, какой результат будет?

Странно, но Кубарев молчал и только нервно облизывал верхнюю губу, на которой был едва виден шрам после ушитой в детстве заячьей губы.

– Товарищ Дегтярева, сейчас распорядимся… Здесь освещение просто… Не заметил…

Да он ее боится! Иначе чем всё это объяснить?