Афган

Выписали меня на тридцать девятый день болезни и повезли на тот самый кабульский аэродром, где я полтора миллиона лет назад влез в нутро печально известного вертолета. Неужели это со мной было?

Зато сейчас я летел с бандой жизнерадостных головорезов из разведроты, беспрерывно рассказывающих древние анекдоты и тупо шутивших друг над другом, без конца сыпя довольно обидными подначками, на которые окружающие реагировали здоровым жизнерадостным смехом. На чаморошного лейтенанта-медика, забившегося в угол, никто не обращал внимания. Будто меня и не было. Другой бы спорил, я не буду.

По уму, конечно, надо было поговорить с заведующим и зависнуть еще на недельку в госпитале, отдохнуть и набраться сил. К тому же он намекал, что можно решить вопрос о дальнейшем прохождении службы в королевских конюшнях, где такому специалисту обязательно нашлось бы применение. Но меня будто что-то гнало из этого места, я чувствовал себя там насквозь чужим. Знаю, как это называется – астенизация после болезни, с неизбежной депрессией и дисфорией. Но хотелось побыть просто больным, а не доктором. Устал.

* * *

На этот раз по прилете меня не встречал никто. Посмотрел мельком по вертолетной площадке – представители медроты отсутствуют. Делегации не прислали. Ничего страшного – мне сейчас только встречи с оркестром не хватало для полного счастья. И сам дойду, не маленький, дорогу знаю, а пожитков у меня – раз-два и обчелся. Попозже надо будет в строевой отдел зайти и финансистам аттестат отдать тоже, но делать крюк, чтобы попасть в штаб именно сейчас, совсем не хотелось. После обеда как-нибудь.

Прислушался невольно к обсуждению. Оказывается, я проспал момент, когда мы чуть не попали в пылевую бурю, и нас знатно помотало. А я и не проснулся ни разу. Пожалуй, уже можно сдавать экзамены на начальника пожарной части.

Зашел к Георгадзе, доложиться о прибытии, а вместо него опять Кубарев морду лица на столе разложил. Вот как люди от казенных харчей иногда пухнуть прямо начинают. Увидел меня, радости не показал. Наверное, переживает, что я был свидетелем того, как Тоня его носом в помойное ведро макала. А я не забыл, да.

– Ага, прибыл, – буркнул он. – А говорили, что похоронили тебя там.

– Ну извините, что не оправдал ваших надежд, – не удержался я.

– Иди уже! – махнул он рукой на выход. – Цирк уехал, а клоуны остались.

И уже на выходе я услышал, как он прошипел: «Лауреат хренов…» Да уж, батенька, как у вас тут всё запущено!

Чем дальше, тем больше своих я встречал. Вот Копец выскочил и заграбастал меня в объятия. А вот и Петя Бубнов испытал мои кости на прочность.

– Выздоровел? – повернул он меня из стороны в сторону. – Медальку-то дали? Мне вручили!

– И мне тоже, – ответил я.

– А что ты смурной такой? Выжил? Вернулся? Ну и всё отлично, значит! Ты как, не на диете уже? Надо вечерком собраться, отметить это дело! Ты как?

– Да устал просто, – вздохнул я. – А собраться можно, кто же против?

А дальше мой путь проходил мимо женской общаги. Ну вот не то что в окно заглянуть, но весьма близко. И тут новая встреча – Женя. Улыбка от уха до уха, халатик приталенный, колпак накрахмаленный – прямо образцовая медсестра, хочется у нее одновременно лечиться и быстро выздоравливать.

– Андрей, здравствуй! Я тебя так ждала! Я каждый день узнавала, не приехал ли ты! А сегодня пропустила вертолет, представляешь? Первый раз не встретила, а ты прилетел! Как ты, Андрюшенька?

И постоянно поглаживает, и прикасается. Чисто кино. Блин, не очень ли по-хозяйски она себя ведет? Что-то мне такой подход к ведению дел не нравится. Почему-то вспомнил старый фильм, где пели песню со словами «Шла бы ты домой, Пенелопа!» А с другой стороны – ждала же девчонка, переживала. Да и не шестнадцать ей, головой думать должна. Говорил ведь, что я – жених неперспективный.

– Ты извини, я к себе пойду, – обрубил я порывы нежной девичьей души. – Устал, переодеться надо, в штаб зайти.

– Так пойдем к нам, – потащила меня Женя за рукав. – Хоть чай попьешь с дороги. У вас, там, скорее всего, кроме выпивки ничего и нет. Копец наверняка грязь развел… Давай, хоть на пять минут!

И я сдался. Чай, печеньки, конфеты «Раковая шейка»… Когда еще до такого доберусь? А тут вот оно, в двадцати метрах, рядышком.

Через пару минут я сидел в девичьей спальне, передо мной на столе появлялись искомые вкусняшки, какая-то сугубо гражданская розеточка с вареньем. Где они хоть взяли это добро? Или не один я такой умный и воздушный путь к посылочкам открыли иные лица? Но варенье, вроде вишневое, так манило, что думать о путях его доставки сюда не хотелось. Вместо этого я, не дожидаясь, когда вскипит чайник, подцепил ложечку и отправил ее содержимое в рот. Не ошибся, вишневое, без косточек. Красота! А вот капля, упавшая на одежду – совсем не комильфо, и я, достав носовой платок, хоть и немного несвежий, начал оттирать варенье.

– Здравствуй, Панов.

Ага, Тоня. Может, кто ее и боится, но это точно не я.