Афган, любовь и все остальное

Француженка оставила мне реквизиты филиала банка «Бритиш ворд бэнк», находящегося в Москве. Получила перстень и мгновенно исчезла. Недельку я слегка поволновался. Вроде все тихо. Случись что, меня бы уже допросили в КГБ с пристрастием. И не просто бы допросили, а вывернули бы все подробности этой истории. А коли все тихо, значит эта история уже в прошлом. С Жозефиной я больше никогда не встречался и ничего о ней не слышал.

Как только в моих руках оказалась эта диковинная пластиковая карта со множеством цифр на фоне солидного английского герба, так меня сразу же вызвали в горком партии. И уже главный партиец города почти убедил, что мне эти иностранные деньги совсем не к чему. У нас страна богатая. И я получу в десять раз больше. Но конечно при условии, что эти деньги отдам родному городу. Это будет лучше как для меня, так и для всех наших горожан. Да и для страны тоже. Окруженная врагами капитализма, она очень нуждается в валюте. Он конечно понимает, что с такой солидной суммой мне не хочется расставаться. Все мы люди. И ни что человеческое коммунистам не чуждо. А взамен город выделит мне, как участнику боевых действий квартиру. И не просто квартиру, а трехкомнатную. А к ней, это уже в виде поощрения, «Волгу» двадцать четвертую, импортной комплектации. Ну что я мог ответить на такую настойчивость. Только одно. Мол прошу время подумать. И отбыл из серого, мрачного здания. Горком в народе так и называют: серым домом. Уже позже, часто бывая в других городах, я всегда обращал внимание на эти самые городские комитеты партии. И все они были мрачно – серого цвета, монументально – величественные, и не больше четырех этажей. И всегда мне думалось, какими надо быть кретинами, чтобы бездарно просрать все это недвижимое богатство.

Первым делом посоветовался с Никитиным. И тот благословил меня на этот обмен. Однако порекомендовал просить четырех комнатную квартиру в очень не типичной трехэтажке, которая уже построена и вот – вот будет сдана. Квартиры в ней уже распределяются. Дом в хорошем районе, на берегу реки. И предназначен для элиты города. Сам понимаешь, каждому свое. Не хотят нормальные люди смешиваться с пролетарской частью населения. Для соблюдения хорошей мины при плохой игре, так сказать для смычки партии и народа, пару квартир отдадут ударникам коммунистического труда, авангарду рабочего класса. Чтобы никто не посмел вякать о беспределе партии. И ты отлично примкнешь к этим ударникам, как защитник родины. Ведь кровью заработал это жилье. Сумма в валюте конечно большая, что там и говорить. Но впереди у нас такие дела, что скоро эти доллары громадными не покажутся. Да и не стоит по пустякам дрочить контору. Если захотят, уроют конкретно. А не будет здоровья, ничего не будет. Я сделал так, как сказал мой старший товарищ. И очень удивился, как легко пошли на мои условия. Уже по собственной инициативе попросил участок под дачу. И не просто участок, а на берегу реки. И не меньше десяти соток, при нынешнем стандарте в шесть. Наивный, я не знал, что все солидные люди, а тем более партийцы, имеют на каждого члена семьи по участку. И начинается отсчет земли от десяти соток и выше. А мне еще и навстречу пошли. Оформили по себестоимости конфискованную дачу с участком в двенадцать соток, какого то торгового деляги еврейского происхождения. Кстати, в нашем сибирском, холодном городе оказывается очень много теплолюбивых евреев. Говорят во время войны они сдриснули из западных районов страны подальше от фронта. Так и прижились здесь у нас. Эта халявная дача за треть цены сработает, как мина замедленного действия. И совсем в недалеком будущем создаст конкретные заморочки. Которые мне придется разруливать лично, показывая тем самым свои деловые качества лидера. Решительного исполнителя самых смелых планов. Но это наступит еще через целых два года. А пока я счастлив и готовлюсь к свадьбе, которая запланирована у нас на конец апреля. Катя согласна стать моей законной женой. И всего через три месяца мы обменяемся кольцами. Я бы не прочь и пораньше, в том же феврале. Но это будет просто и обыденно. А Катя хочет проститься со свободной жизнью в торжественной обстановке. Я этим сильно не заморачиваюсь. Ждать всего – ничего. Главное, мы будем всегда вместе. И как раз квартиру получим. Про нее я не говорю любимой. Это мой сюрприз. Мой свадебный подарок. Нам не придется снимать чужое жилье. Мы начнем совместную жизнь в собственной квартире.

В очередную субботу, когда мы были на даче, и уже готовились ложиться спать, Катя поведала мне со слезами на глазах:

– Я сегодня утром сказала маме, что мы подали заявление в ЗАГС. И наша торжественная регистрация запланирована на тридцатое апреля.» – продолжаю за свою любимую.

– И Марина Владимировна проявила недовольство. Так ведь?

– Ну не то чтобы недовольство. Скажем так, не в восторге. Она почему то думает, что у нас все будет плохо. Меня это расстраивает.