Афган, любовь и все остальное

– Ты спросила, я ответил. Может и не прав. Не спорю. Ответь честно, и главное себе. Ты сама приняла решение отложить свадьбу до следующей весны? А потом может и на осень.? – Катя думает не долго. Потом как то неуверенно отвечает.

– Мне кажется, что сама.

– Никогда не поверю, что у вас с Мариной Владимировной не было разговора на эту тему. Для меня будет новость, если она сказала тебе, мол поступай дочка как знаешь. Ты уже взрослая. – Катя отвечает не задумываясь. Видно этот разговор она хорошо помнит. Он у нее занозой сидит в сознании.

– Так она не говорила. Немного по другому. Мол ничего страшного, если повремените со свадьбой. Вы же все равно вместе. И сама свадьба не больше, чем формальность. Если у вас любовь, то расписаться никогда не поздно.

– И чем она мотивировала свой совет?

– Говорю честно. Только ты не обижайся. Ей кажется, что мы не пара. И она очень жалеет, что сразу тебя по телефону не отшила. Она за это чувствует себя виноватой.

– А почему мы не пара? Ты тоже так думаешь? Почему именно она так решила? Она жалеет, как я думаю, что у тебя с тем очкастым ничего не сложилось.

– Она сказала, что с тобой у меня будет постоянная неопределенность. И зарабатывать тебе придется физическим трудом. А много ли так заработаешь? А вот с Владимиром все было бы понятно и просто. Счастливая и обеспеченная жизнь.

– Понятно. А ты сама что думаешь?

– Ничего не думаю. Я вас обоих люблю. И не знаю кого больше. Вот мы сейчас вместе, и мне ничего больше не надо. А как домой приедем, так и вопросы начнутся. И знаешь что мне кажется, мама тебя недолюбливает. Понять она тебя не может.

– Неужели я такой сложный. Вроде все делаю просто. Карабкаюсь изо всех сил по жизни. Стараюсь, как говориться, в люди выбиться. Учусь и работаю. Ты тоже меня не понимаешь?

– Я понимаю. Ты мой самый родной и близкий.» – и Катя целует меня так, что мое сердце замирает. Я ее обнимаю сильно и нежно. Хочу в ней раствориться. Все, хорош. По возвращению плотно возьмусь за решение этого вопроса.

– Вернемся и сразу квартиру снимем. Хорошую, с мебелью. И никогда больше не расстанемся. Хватит по дачам скитаться. Я твой мужчина, и все сделаю для нашего счастья. – прозвучала конечно высокопарно, хоть и шепотом.

– Я верю тебе мой мужчина и покоряюсь. – и снова ее горячие губы уводят меня, вернее нас, в мир любовной фантастики.

В этот раз мы проведены официально. Я на ставке слесаря, с окладом сто сорок пять рублей в месяц. У Кати оклад медсестры девяносто, но очень хорошие премиальные каждый месяц. Почти семьдесят рублей. Работы в мастерских хватает. На трелёвщике загубили двигатель. А так как запасного нет, то перебираем старый. В очереди УАЗ председателя с разбитой ходовкой. Поговаривают, что два трактора на лесоповале на ладан дышат. Не понимаю, почему зимой не сделали технике полную профилактику. Но вся эта работа по большому счету пустяки, которая меня совсем не напрягает. Спокойная и предсказуемая. Тяжелее дождаться пяти вечера, чтобы скорее нестись домой, к Кате. Где она уже приготовив ужин, ждет с работы своего пока что не совсем законного мужа. В деревне не понимают, почему мы до сих пор не поженились. Но об этом напрямую не расспрашивают. Мол у городских свои причуды.

Только закончил ремонт УАЗика, как прилетел Никитин. И мне пришлось на целую неделю оторваться от Кати. Я за рулем этого вездехода. Сергей знакомит Никитина со всеми партнерами по лесному бизнесу. Петрович доволен, все вырисовывается в лучшем виде. И мы уже вошли в дело. Ведь не зря три дня гасились на охоте с первым секретарем райкома. А так же в обществе районного начальника милиции и прокурора. Время бежит, отсчитывая последние месяцы Советской власти. Недолго осталось ждать, когда выпрут из Кремля балбеса с клеймом дьявола на лбу. Одно меня радует. Вот – вот выведут войска из Афганистана. Поигрались уроды, завалили тысячи пацанов молодых. И успокоились, когда все напрочь похерили. Я даже не предполагал, что Афган станет лишь малой репетицией перед большой кровью, что прольется уже на нашей Родине. Название которой пока что Советский Союз.