Афган, любовь и все остальное

– Это еще что. Представляешь, они попадаются даже среди малочисленных народов Крайнего Севера, то бишь чукчей, эскимосов и прочих – разных. Где по лагерям сидели, там и размножались.

– Сколько человек в деле?

– Мало, что очень даже хорошо. Никитин, Галина, я, ты и вот этот, сладко похрапывающий товарищ, костяк нашего доблестного сообщества.

– Я думал еще кто есть, кого я не знаю.

– У нас людей много. Но в нашу главную пятерку больше никто не войдет. Решения принимаем только мы. И деньги основные получаем тоже мы. Остальные на фиксированных окладах.

– Кстати, у меня встреча с гаишниками в двенадцать. Я им двести баксов отдал. Думаю еще столько же потребуется. У меня больше нет ни копейки. Даже на заправку. – Егор молча достает солидный портмоне. Отсчитывает пятьсот долларов сотнями.

– Молодец. Лихо ты собрал ментов в кучу. Меня бы точно тормознули.

– И что тогда?

– Ничего особо страшного не случилось бы. Документы в порядке. Ну везу пьяного товарища домой. Только при очень глубоком рытье могла засветка получится конкретная. В таких делах мелочей не существует. Ты куда сейчас?

– Домой конечно. Надо жену увидеть. Может на работу ее отвезу. Ей очень не нравится моя ночная работа.

– А кому она нравится? Тебе и Никитину тяжелее с этими любовными хвостами. Если честно, то я вам не завидую. Кстати, а как ты насчет моральных терзаний? Я уже не говорю про криминал, в который мы вбухались в полный рост.

– Нормально. Я это пережил в свои восемнадцать – двадцать. Убивал еще совсем недавно. Стрелял, сильно моралью не заморачиваясь. Главное, чтобы не безоружных, ни стариков, ни женщин с детьми. Да и всегда можно себя оправдать. Ведь этот директор не был для своих работяг отцом родным. Он влез в мутные дела, вполне отдавая себе отчет, что могут очень большие неприятности с ним случиться. Да и убивал то ты. Я пока не при делах. Иду вторым номером.

– Сегодня второй, завтра первый.

– Так это завтра будет. Думаю, что мне по любому не придется убивать детей, женщин и стариков. На это я точно не способен.

– Прямо так и уверен?

– Стопудово. Чтобы такие дела творить, надо иметь психические отклонения. Или специальную боевую подготовку. Сделать то сделаешь, только потом с ума сойдешь точно.

– Все понятно с тобой. Время расставит всех по своим местам. Каждому воздаст по заслугам. Ждать не долго. – в восьмом часу я был дома. Катя еще в постели. Ей в свою больницу к девяти. И чтобы дать ей поспать лишние минутки, не спеша моюсь. Целых пятнадцать минут стою под холодным душем. Взбадриваю себя перед предстоящим разговором. Когда остаюсь один, мысли какие то не хорошие лезут в голову. А прижимаясь к своей женушке, чистой душой и телом, чувствую себя не очень порядочным человеком. И это мягко сказано. Ведь топаю в не совсем светлое и счастливое будущее. Топаю сам и ее тяну. Боже, помоги мне не принести ей большого горя. А сердце вещает, не минует меня эта горькая чаша.

Без пятнадцати восемь тихонько скользнул под одеяло и замер, боясь разбудить Катю. Она почти сразу придвинулась ко мне. Мягкими и теплыми губами уткнулась мне в шею. Замирая от счастья, нежно обнял. А еще через полчаса, когда мы только – только отходили от взрыва любви, моя любимая прошептала:

– У нас будет ребенок. – и замерла, видно ожидая моей реакции. Чувствую ее дыхание на своей щеке. Что я могу сказать? Только одно:

– Ты не представляешь, как я тебя люблю. – Катя счастливо смеется и снова дарит мне всю себя.