Афган, любовь и все остальное

У костра согрелся и высох. Лежу на чужом ватнике, под чужим плащом, сжимаю в руках чужую винтовку. Удивительно, но спать совсем не хочется. После того, что произошло, я даже когда не на посту, буду спать в полглаза. Позицию выбрал удачную. Слева болото. За спиной бугор, заросший непроходимым кустарником. Передо мной поляна, на краю которой в чужой палатке спит Егор. Он ее разбил в кустах, сразу и не заметишь. Обожглись на молоке, дуем на воду. Удивительно, но радость освобождения быстро прошла. Выпутался из смертельной ситуации, и вот прямо сейчас ко всему абсолютно равнодушен. Только жуть не проходит, когда представишь, что тебя топят, как котенка. Я бы сопротивлялся до последнего вздоха. А вот смерть от пули, вроде как и ничего. Даже и не страшно. Может потерял вкус к жизни? Если так, то это наверное очень и очень плохо. Все дело в Кате. Я потерял любимую женщину. Вернее не потерял, а отказался от нее добровольно. Думал, что так будет лучше. А вот сейчас в полном тупике. Ведь до мельчайших подробностей помню нашу последнюю близость. Я полный кретин. Ну почему не зашел к ней после этого на следующий день? Хотя, если бы зашел, то уже бы никогда от нее не оторвался. А еще через день и заходить не было время. Вот и сейчас торчу черт знает где. И неизвестно когда появлюсь в городе, и появлюсь ли вообще. И что при встрече скажу любимой? Мол по тайге бродил, одного типа надо было пристрелить. Что с успехом и получилось. Правда потом нас самих чуть в болоте не утопили. Но это ничего, мы выкрутились. Правда пришлось еще одного кадра на тот свет спровадить. Зубами глотку товарищу перегрызли и в болото забросили. Ничего не поделаешь, такая у меня работа: настоящая, мужская, рисковая. Ну и бандитская конечно. И что после этого скажет мне самая дорогая и любимая женщина? Она от ужаса замрет и расплачется. И после этого будет избегать меня, как инфекционного больного. Когда мы вместе жили, я ей ничего не рассказывал. Ну и что с этого? Она обо всем догадывалась, переживала страшно. Мои постоянные отлучки и невнятные объяснения пугали любимую не хуже атомной войны. Не меняя в своей жизни ничего глобально, даже и думать не стоит приближаться к Кате и дочке. Ведь пройдет неделя – другая, и я снова включусь в работу по устранению очередного нашего врага. Так и будет все продолжаться, пока кто-то не окажется удачливей меня. Так что пускай все катится дальше так, как и катилось. Да и вполне возможно, что мне уже и не суждено выбраться из этой глуши. Смотри ты, пока мечтал – раздумывал, уже пятый час утра подкатил. Пора наверное Егора будить. Надо и самому поспать, ведь с утра в дорогу. Путь наш не близкий, пусть напарник еще полчаса поспит, а я допью самогон, закушу чужим салом. Почему в голове крутиться постоянно слово чужой? Почему не могу заменить его на трофейный? А не катит слово трофейный. Может от того, что лесник не был мне врагом, а просто противником. Получается, что враг и противник вещи не совсем одинаковые. И почему я этим заморачиваюсь? Шиза какая-то да и только. Пора спать. А то точно нанесу такими мыслями необратимый ущерб своему душевному здоровью.

Уже полдень наступил, а мы так никуда и не тронулись. Пытаюсь добиться от напарника хоть какой-то ясности.

– Егор, что мы ждем? Что высиживаем?

– Сам не знаю. Что-то у меня на душе опять тревожно. Охота на нас продолжается. – если у напарника такое состояние, надо сидеть и ждать. Проверено на себе. Все это серьезно.

– Не могу решить, как нам быстрее домой попасть. И думаю, что наше путешествие продлится неопределенно долго. Если конечно нам нужен положительный результат. Мы снова уходим на Север.

– Егор, почему мы пойдем от дома, а не к нему. Почему мы не можем, выверяя каждый шаг, двигаться на юг. Пусть медленно, но к дому.

– Не знаю, брат. Сердце так подсказывает.

– Я бы лучше пошел в сторону города. Потихоньку, полегоньку, с максимальной скрытностью, но все же к дому. С каждым днем, с каждым километром, а ближе к нему.

– Дима, там опасность. И никакая скрытность не поможет. Уйдем севернее, там места более безлюдные. Меньше вариантов на кого то нарваться. Все перекрыто именно в южном направлении. У нас сегодня только двадцатое июля. Впереди еще два теплых месяца. Это наш шанс.

– Вещдоки с собой потянем?

– Ты про оружие?

– Про него родимое. Попадемся с ним – не отмажемся.

– Если возьмут, то нам кранты однозначно. Так что оружие нам сгодится. Лучше от пули, чем от пыток.

– Лесник говорил, что у него где то здесь недалеко зимовье. Может поищем? Там у него рация.

– Там засада однозначно. При розыскных мероприятиях такие избушки сразу под контроль берут. Кстати, на сколько нам еды хватит?

– Сала немного. Фактически на раз. Сухарей почти килограмм. Три банки тушенки. Чай, соль, сахар в не товарном количестве. Ровно через пять дней голод, грибы и ягоды.