Афган, любовь и все остальное

Сегодня уже третье сентября. До дому еще двести километров. По нехоженой тайге, передвигаясь скрытно, это для нас расстояние непреодолимое. Так думаю я, и топаю фактически на автомате. Только потому, что напарник идет вперед. Передвигаемся только ночью, чтобы исключить все возможные и невозможные проблемы. Случись что непредвиденное и сил вырваться просто не будет. После стольких мучений лохануться не имеем права.

Снова навалился голод. Собака давно съедена и мы перешли на бруснику и кедровые орехи. Хоть с орехами повезло, в этом году ранний урожай. Видно, из-за теплого лета.

Прорыв по ручью, ночное купание мне аукнулось аж на седьмой день. когда за последние двое суток мы отмотали почти тридцать километров. Мой иммунитет приказал долго жить и вылезла температура. Еще сутки было в общем то терпимо, а вот двенадцатого сентября температура скаканула за тридцать восемь, а может и больше, кто ее разберет, градусника то нет. У Егора в заначке оказались американские мультивитамины «Центрум». Таблетку с утра, и вроде могу передвигаться. Бредем уже и днем. Риск конечно большой, но другого выхода нет.

Четырнадцатого сентября я уже шел на автомате. А пятнадцатого, когда жар в моем теле поселился прочно, встать уже не смог. Сутки провалялся в палатке, Егор отпаивает меня брусничным отваром. Ноги ватные, тело ломит и появился надрывный чахоточный кашель. И в первый раз подумал, что могу остаться в этой проклятой тайге навсегда. И если бы не напарник, так бы оно и вышло. От теребит меня, уговаривает встать:

– Димон, напрягись. Надо идти. Не встанешь, мы тут гарантированно сдохнем.

– Почему мы? Ты иди, а я буду просто спать.

– Один я не пойду. А тащить тебя у меня сил нет.

– Егор, скажи мне, зачем суетиться? До дома еще километров немерено, а сил вообще нет. Зачем мучиться? А может оно так и лучше остаться в тайге навсегда. Не поверишь, а мне совсем не хочется в город. Я там потерял все, что мог. Все разрушил собственными руками. Ты не поймешь меня, ты волк – одиночка. Ты никогда и никого не любил, тебе легко идти по жизни. Вот только маму жалко, ей я нужен, а не мои деньги. Понимаешь, я был нужен и Кате как человек, как мужчина ее любимый. А я взял и все похерил. Сдохну в лесу, и нафиг мне эти большие деньги.

– Не дури, у нас сил еще на многое хватит. За спиной пятьсот километров. Из трех ловушек вырвались. И эту ситуацию разрулим. Давай выберемся из этой последней засады, а потом посмотрим что к чему. Может и наше счастье где то рядом. Вырвемся и ты снова будешь рядом со своей Катей. И я не каменный, вернусь и разыщу свою повариху. Не чурбан, помню как на меня глядела. Очень она мне приглянулась. Простая женщина, без заморочек. С такой наверное легко по жизни шагать. Видишь какие перспективы открываются, а ты предлагаешь мне сдаться.

– Я ничего не предлагаю. Я хочу спать и все.

– Говорю тебе, пошли. Я чувствую, выход рядом. Мы по любому вырвемся. – и такая убежденность в его словах, что я вроде бы взбодрился и кое как встал. За этот день мы прошли всего семь километров. Много времени у Егора уходит на сбор брусники и кедровых орех. Я думал на службе мне было тяжело, оказывается нет, на гражданке страшнее. И как не звучит парадоксально, а там за спиной была мама – Родина, которая в общем то всегда помнила о своих сыновьях. И в самый критический момент всегда присылала помощь в виде вертолета.

Прошел еще один день, и снова мы продвинулись не больше чем на пять километров. Кружка кедровых орех и брусничный чай кое – как помогают мне передвигаться. Голова кружится, кидает то в жар, то в холод, но я все же иду. И буду наверное идти, пока ноги не откажут полностью. И прав Егор, удача всегда на стороне сильных и упертых. Мы не знали, что вступили на территорию государственного заказника. Это место хоть и охраняется законом, но не для всех закон свят и почитаем. И как не воспользоваться богатым урожаем и не набить кедровых орешек. Вот и добывает бригада из трех человек кедровую шишку, шелушит, и в мешки упаковывает чистые орешки. И этих мешков уже скопилось больше десятка. А вывезти это богатство можно только по воздуху, воспользовавшись вертолетом пожарной авиации.

Все у мужиков отлажено, все тип-топ. Двенадцать мешков готовой продукции, каждый под сорок килограмм, готовы к отправке. Вертолет прибыл под вечер, как и договаривались. Вот только не ожидали добытчики непредвиденных обстоятельств в виде двух почти что одичавших мужиков: грязных, заросших, со страшными ножами в руках. Вернее два у одного. Бригадир было за ружье схватился. успел даже курки взвести, но от мгновенного и страшного удара в это самое ружье, был отброшен на край поляны, и кажется, больше не помышлял о защите. Один из пилотов было попытался закрыть дверь в кабину, но был пойман за рукав кожаной куртки и выброшен наружу. На все это я смотрел посторонним наблюдателем, полностью отрешенным и безразличным. Моих сил хватало только вот так стоять и смотреть. Коренастый мужик примиряюще поднял руки: