Афган неизведан. Книга 1

Стоял я дежурным по роте. Уже дедушкой стал, заматерел немного. Осень, жара на улице, под пятьдесят. Днем я пошел проверять караул на колючей проволоке. Колючая проволока выходила на Теплый стан – окраину Кабула, чужая земля, почти дикая. Я комсгруппорг взвода, солдат ответственный, тем более ждал сержантские лычки. Я как пионер – повязка на рукаве – «Дежурный по роте» и между ног приятно покачивается штык-нож. Правда не тот оранжевый, а черный – экспериментальный который дали 103-ей десантной дивизии на обкатку, опробовать в быту и в бою. Нож удобный и почти легкий – кинжал, да и только. Подхожу я к колючке и прямо обомлел. Мой молодой солдат – часовой из слоновьего призыва стоит и базарит с незнакомым солдатом. Солдат этот довольно странный, метра два ростом, нестриженый, на руке часы японские. Оба сучары курят и смеются, как закадычные друзья. Мой часовой что-то ему рассказывает. Такое зло меня взяло. Ведь часовой познакомился с чужаком и базарит с ним на боевом посту! Я мигом кинжал вытаскиваю и подхожу ближе к этим голубкам. Приказываю часовому:

– Миха, взять на мушку этого урода! Выполнять, часовой! А ты долговязый лапы в горы поднял! На колени падла упал!

– Чего? – рассмеялся незнакомый парень и обернулся. Выкинул окурок, напрягся, но виду не подал.

Эмблемки у него автомобильные были на ХБ, а в глазах такой стальной блеск ненависти.

– Встал на колени, солярик! Не понял? – крикнул я.

А он улыбнулся и как ни в чем не бывало пошел прочь с поста. Тут я совсем ошалел и как гаркнул ему в спину:

– Зарежу, стоять на месте!

Понял я и почуял, что это не наш солдат, а какое-то тело диверсионное. Может и американский разведчик. Я бы его подрезал, обстановка боевая. Я обогнал его и встал перед ним, лицом к нему. Штык нож я держал под ладонью, чтобы он его не выбил.

– Ты что, солдат, ошалел, свой я, – промямлил высокий.

– Зарежу! Руки вверх и медленно пошел вперед! Теперь правее, еще, стоять и не двигаться! Убью, шкура!

Видимо я был действительно страшен. Около модуля стояли наши офицеры, конечно, сразу увидели его и меня. Быстро подошли, на всякий случай скрутили парня и повели его в кабинет офицера особого отдела батальона, который как раз в конце нашего модуля жил. Через час этого жулика увезли в уазике. Вечером, после наряда, когда вся рота качалась на спорт городке, ко мне подошел сам особист, капитан, фамилия Соловей или Соловьев и пожал мне руку. Тихо сказал:

– Товарищ солдат, будете представлены к медали. Почему все еще рядовой?

– Не могу знать, товарищ гвардии капитан!

– Я не в гвардии, спасибо… Ладно, отдыхайте…

Потом пожал мне руку и ушел. Почти сразу подошли замполит батальона и мой взводный командир. Улыбнулись и пожали мне руку. Ротный не подошел, только ухмыльнулся и исчез в каптерке старшины.

Вот такая петрушка. Конечно, я бы тогда чувака зарезал, почуял, что это враг. Слух тогда прошел, что Шурик опять отличился, шпиона среди белого дня отловил. Дембеля посмеивались, конечно. Медаль я не получил. Да медаль здесь ни причем. За такие штуки медали в Афганистане не вручали. Пожали руку командиры и этого с лихвой.

Не думаю, что в современной Российской армии солдата как надо обучают владению штык-ножом. Все экономят генералы на боевой подготовке. Кому, ножи-то сделали бестолочи?

Командир взвода – отец солдату

По своему опыту службы в ВДВ, могу с уверенностью сказать, что именно молодые офицеры – лейтенанты и старшие лейтенанты, в должности командира взвода, имеют наиважнейшее влияние на формирование психологического климата во взводе, роте и дальше батальоне.

Простая схема: боевая рота ВДВ, в роте три взвода, три лейтенанта, как правило, один из них все же старший лейтенант, более опытный. Сверху командир роты, и замполит.

С первого дня службы, молодой солдат-десантник, вступает в непосредственный контакт со своим командиром взвода. В эти дни можно сразу же сломать взвод, – 20-30 солдат, если лейтенант решит все взвалить на сержантов. Сержант – это французское слово, означающее – слуга господина. Вот здесь и начинается бардак и дедовщина. У сержантов нет педагогического опыта, поэтому вместо обучения и воспитания они начинают частенько глумиться и издеваться над молодыми солдатами. Дедовщина в головах сержантов. Плохой сержант – горе взводу, роте и всему батальону.

Во взводе три сержанта и один старший сержант – заместитель командира взвода, этот человек по сути своей второй командир взвода. К сожалению, это такой же жесткий и неподготовленный человек – «пахан», вчерашний солдат. Если в роте три «пахана», – это конец боевой подготовке всей роты. Они все сольют в унитаз, все старания и работу офицеров роты.