Афганистан - мои слезы

Два дня мы молились, постились и размышляли над словами из Библии. К вечеру второго дня, когда я горячо молился, передо мной возникла картина. Я видел Афганистан так отчетливо, будто сам там находился. Видение было настолько живо, что я легко мог рассмотреть каждую деталь.

Кое-где виднелись островки снега, и я предположил, что это была весна — хотя не совсем был в этом уверен. Поток войск в полном военном снаряжении хлынул с севера в Афганистан. Они пришли тысячами, заполонив землю. Затем я увидел жестокое сражение на улицах Кабула — выстрелы из танков и дым, поднимавшийся над городом. Представшая предо мной картина была настолько реальна, что я почти мог слышать выстрелы и чувствовать наполнивший воздух запах дыма. Затем я увидел себя самого шагающим по улицам Кабула в сумерках. Я уходил из города, оглядываясь через плечо, и видел злобно рычащие танки, изрыгающие из пушек огонь. К моему удивлению, хотя мы с Джули практически никогда не расставались, ее со мной не было. Но у меня была уверенность, что она в безопасности.

Через какое-то время картина, разворачивающаяся передо мной, стала еще реальнее. В мельчайших подробностях я увидел разлетающиеся в щепки деревья, обломки домов, матерей, ищущих своих детей, и мужчин, тщетно старающихся защитить невинных. Я слышал стоны раненых, детские крики и вопли взрослых, задыхающихся в угарном дыме. На улицах лилась кровь, и все вокруг метались в панике, но бежать было некуда и спрятаться было негде.

И хотя все это было лишь видение и ничего подобного еще не случилось, сердце мое пронзила острая боль. Я пал ниц, взывая к Богу в муках и душевных терзаниях. Я молился о городе и стране, которые так полюбил.

«Боже, яви народу Афганистана свою милость, -— просил я. — Пощади афганцев, спаси от этой агонии и боли. Они мне так дороги. Почему они так страдают?»

На третий день вечером, когда я молился, передо мной снова предстала та же ужасающая картина. И тут произошло невероятное: мой панический ужас бесследно исчез. Вместо него тревога о людях Афганистана, неизмеримо большая, чем переживания за себя, наполнила мое сердце. Казалось, Бог приподнял занавес и показал мне, что даже в самых опасных обстоятельствах, если Ему угодно, Он сохранит нас, и мы будем невредимы. Не то чтобы я совершенно успокоился, но у меня появилось отчетливое осознание, что бояться ничего не нужно. Забота о людях заставила меня забыть собственный парализующий страх. И так как Бог, а не страх, руководил всем, я знал, что, как бы ни сложились обстоятельства, мы все равно будем в Афганистане с нашими друзьями.

Вернувшись в Кабул 6 ноября 1979 года, я почувствовал радость возвращения домой. Сам город стал мне другом, и наше возвращение было долгожданным событием. В аэропорту нас встречали Мартин Геральд и его жена Руфь — удивительные люди, которые жили в Афганистане уже несколько лет и горячо любили афганский народ. Они предложили нам остановиться у них, пока мы не найдем себе жилье.

Я был полон радости и предвкушал встречу с господином Мунсифом, Аймалом Масудом и другими друзьями. Я знал, что наше возвращение будет для них такой же неожиданностью, какой для нас были наши визы. Через несколько дней мы с Джули зашли в магазинчик Масудов, стараясь вести себя как ни в чем ни бывало, несмотря на переполнявшие нас чувства. Рахман, брат Аймала, как обычно, сидел за прилавком. Увидев нас, он оцепенел, не в силах сказать ни слова. Затем его приятное лицо осветила улыбка, и он бросился звать Аймала и Хадима. Когда они пришли, мы принялись радостно обниматься и приветствовать друг друга. Все говорили и задавали вопросы одновременно. Как хорошо было снова оказаться вместе с моими братьями! К счастью, в магазинчике больше никого не было, и никто не мог видеть нашей трогательной встречи.

«Давид, мы даже и не думали, что вам удастся вернуться в Афганистан. Мы так счастливы снова вас видеть», — громко сказал Рахман. Затем, уже потише, добавил, предостерегая: «Давид, сейчас все еще хуже. Кабул сильно изменился. Вам нужно быть очень осмотрительными. Будьте осторожны в разговорах с людьми и не появляйтесь в опасных местах».

Все остальные с печальным видом подтвердили слова Рахмана. Аймал прикусил губу, поднял брови и покивал головой, а Хадим украдкой бросил взгляд на улицу.

Мы вышли из магазина счастливые от того, что нам наконец-то удалось увидеться со своими друзьями. Встретиться с семьей Масудов в общественном месте было не так уж сложно, а вот прийти к кому-нибудь домой в гости, например, к семье господина Мунсифа, было очень непросто. Участники сопротивления всегда были готовы заподозрить любые, будь то реальные или вымышленные, связи с коммунистами, а коммунисты арестовывали всякого, кто, по их мнению, мог быть связан с реакционерами и бандитами, как они называли участников сопротивления. Простой человек не знал, кому верить.