Афганистан: война глазами комбата

В молодом человеке, стоявшем у магазина, по его осанке, а более по глазам, грустно глядящим вокруг, нетрудно было угадать военного. Я тихо подошел к нему сзади и сказал: «Надо же! Шинели-то как бойко идут!» Не поворачиваясь ко мне, он ответил: «Да! Дошло дело и до шинелей…» Сделав небольшую паузу, добавил: «К сожалению, и не только до них». Тут он обернулся, и я узнал своего бывшего командира роты, кавалера ордена Красной Звезды старшего лейтенанта Виктора Тимофеевича Полякова.

После короткого мужского приветствия и дежурных вопросов типа: «Как дела? Как жизнь? Как служба?» — Виктор сообщил мне, что теперь он старший лейтенант запаса, работает на гражданке инженером-электронщиком. Новость по сегодняшним временам не ошеломляющая, но применительно к Полякову была достаточно неожиданной.

— Виктор! Что случилось? Почему уволился?

Поляков тяжело вздыхает, пытается улыбнуться.

— Знаете, длинная это история, двумя словами не расскажешь. Пойдемте ко мне домой, чаю попьем, поговорим. Мешать никто не будет, жена у родителей.

Зайдя в квартиру к Полякову, я не увидел традиционных признаков холостяцкой жизни: немытой посуды и пыли на мебели, кругом было чисто и уютно. Обращаю внимание на штангу и гири.

— Дома занимаешься?

— Нет, регулярно занимаюсь в спортзале, а это для поддержания формы, когда нет тренировок.

Виктор заварил чай, поставил на стол мед и печенье.

— Ну, давай, Витя, теперь рассказывай!

Он опять глубоко задумался, надолго замолчал. Я не торопил его, сидел, рассматривал фотографии. Сделав глубокий выдох, как перед прыжком в воду, Виктор вдруг резко и отрывисто заговорил.

— Можно я вам расскажу все с самого начала? Все по порядку, без утайки, как на исповеди!

Я родился в 1963 году. Сразу после школы поступил в Дальневосточное общевойсковое командное училище. Офицером хотел стать страшно. Ближе к выпуску из училища я уже встречался со многими ребятами, воевавшими в Афганистане. Так получилось, что все они «досрочно» вернулись оттуда: кто по ранению — в госпиталь, кто после ранения, кто на протезах, некоторые были без ног или без рук. Общаясь с ними, я узнавал другую — не газетную — информацию. Я знал, что там идет война. И я все больше убеждал себя в том, что сразу после выпуска нужно ехать только туда. Было огромное желание участвовать в настоящем мужском деле, проявить свои способности, силу и знания как военного.

Пришло время выпуска. Рапорт с просьбой отправить в Афганистан написали двое — Вадим Лоскутов и я. Вы думаете, с нами кто-нибудь беседовал? Напутствовал? Нет! Все произошло очень просто: зачитали приказ — в ТуркВО. Вручили предписание и — вперед! Так уже 17 августа я оказался в городе Чирчике в офицерском полку резерва. Дважды из этого полка ходил в «командировку» в Афганистан, сопровождал колонны с грузами, отвозил молодое пополнение. Был в разных местах, все видел своими глазами. После второй поездки мне предложили роту и остаться служить в Чирчике. Отказался. 27 января 1985 года я прибыл к постоянному месту службы в Баграм.

Виктор успокоился, рассказывает не торопясь. Вспоминает различные подробности, имена товарищей. Иногда замолкает, отворачивается в сторону и как бы смотрит в тот далекий 1985 год. Отвлекшись от своих тяжелых дум, он продолжает:

— В батальон меня привезли ночью. Офицеры, узнав, на чье место я приехал, сочувствуя и как бы извиняясь, стали рассказывать мне про Саяд и Панджшер, про заставу, на которой мне предстоит служить. И чем мрачней был их рассказ о том, что там я буду абсолютно один по 4–6 месяцев в году, что письма буду получать раз в два месяца, что продукты будут забрасывать вертолетами, что обстрелы случаются там каждый день и не по одному разу, тем больше я хотел туда попасть. Радуясь в душе и благодаря судьбу за то, что она дает мне именно тот шанс, о котором я мечтал. Трудности были не в счет. Главным было то, что представлялась реальная возможность работать самому, без опеки сверху.

Помню, как впервые оказался на вверенной мне заставе. Построил личный состав: одни в кроссовках, другие в тапочках, бритые и обросшие, с опущенными ремнями и вовсе без них. Все это разношерстное «воинство» с вызовом смотрело на меня, как бы спрашивая: а кто ты, собственно говоря, такой?

Не успел произнести несколько слов, как из строя полетели реплики:

— Да что вы тут нам говорите?! Вы кто?! Вы училище когда закончили?! Что вы понимаете в войне?! Мы тут уже по полтора года! И будет так, как мы хотим, а не как вы!