Афганский караван. Земля, где едят и воюют

Афганцев пригласили на обед в столовую одного знаменитого британского полка. Когда они при шли, все увидели, что это здоровенные, широкоплечие молодцы под два метра ростом. Поверх безупречных черных мундиров, отдаленно напоминающих казацкие, на них были огромные дубленки мехом внутрь и с золотыми позументами снаружи. Каждый имел при себе винтовку новейшего образца и патронташи, перепоясывающие грудь крест-накрест. Ручные гранаты висели у них на поясе, на плечах и даже на локтях.

Как только они уселись, старший группы сказал британскому полковнику: «Надеюсь, вы понимаете, что мы не привыкли к вашей пище. Поэтому я прошу вас разрешить моим слугам принести немного нашей. Ее будет очень мало: мы все нездоровы, потому что здешняя вода плохо на нас подействовала, так что мы только для приличия съедим кусочек-другой».

Разумеется, полковник согласился. По команде гостя бригада афганских поваров, рослых и вооруженных до зубов мужчин, внесла в зал огромные блюда риса с зарытыми в нем цыплятами. Затем на столах появились тефтели, овощи нескольких видов, хлеб, фрукты, кувшины с йогуртом, фляги с соком… снеди все прибывало и прибывало. Потом, снова извинившись за плохой аппетит, наблюдатели и повара дружно принялись за трапезу, которая, казалось, никогда не завершится.

Наконец главный афганец повернулся к полковнику и сказал: «Видите, мы люди воздержанные. Но к войне мы питаем гораздо больший аппетит, чем к еде».

Удивительно, что этот трюк снова и снова с успехом разыгрывался афганскими делегациями, которые приезжали к британцам в Индию. Возможно, пресловутая английская сдержанность мешала имперским официальным лицам в подробностях передавать эту историю своим преемникам. Наверное, они просто говорили: «Эти афганцы – хамы и дикари».

Однажды афганскому правителю, который собирался посетить королевский прием в Дели, сообщили расписание этого торжественного мероприятия, не слишком его устроившее. В согласии с протоколом, первыми должны были прибыть и занять свои места индийские принцы, потом афганский монарх, а потом британские офицеры и высокопоставленные чиновники. Каждый раз при появлении очередного гостя присутствующим полагалось вставать, тем самым подчеркивая расстановку приоритетов. Это означало, что, когда явится вице-король Индии, все, включая владыку афганского государства, должны будут приветствовать его стоя.

Нечего и говорить, что, с точки зрения афганца, сам он превосходил по рангу представителя британской короны. Однако индийский протокол не оставлял места для сомнений: афганскому монарху следовало приехать раньше вице-короля и встать при исполнении национального британского гимна.

Но афганец понимал: если в Кабуле узнают, что он встал перед вице-королем Индии – а это практически неизбежно, – там вполне может разразиться революция. Афганцы правили Индией с незапамятных времен, и у них были свои вице-короли…

Когда большой день наступил, поначалу все шло как по маслу. Гражданские и военные деятели прибывали согласно своему рангу и занимали отведенные места; за ними следом приехали индийские князьки. Афганского монарха ожидал экипаж с адъютантом, тревожно поглядывающим на часы, как перед стартом любой торжественной процессии в Лондоне. До него докатились слухи о том, что афганец может попытаться задержать выезд, и он на всякий случай приготовил запасных лошадей и кареты. Даже слуг и верховых из афганского эскорта щедро оделили рупиями, посулив им еще, если все пройдет без сучка без задоринки.

Точно в положенное время, минута в минуту, афганский властелин сел в экипаж. Ровно в назначенный час экипаж прибыл ко дворцу, и высокий гость спустился на землю.

И вдруг, вскрикнув от боли, он замер на месте. «Я не могу ступить ни шагу: мне в сапог попал камешек», – объяснил он. «Но так нельзя, ваше величество, – забормотал сопровождающий. – Вам следует попасть в залу до появления вице-короля, а он уже выехал из своей резиденции».

«Мне очень жаль, сын мой, – лучезарно улыбнулся афганский государь. – Но что поделаешь!» И с помощью солдат, секретарей и прочих членов свиты он принялся снимать сапог со своей царственной ноги, в то время как поодаль уже слышался стук колес вице-королевской кареты.

Останавливать кавалькаду вице-короля было немыслимо, и она благополучно процокала к концу своего пути. Вице-король вошел в залу для торжественных приемов, и под звуки гимна «Боже, храни короля!» все, кто там уже был, поднялись на ноги. Афганский правитель в этот момент сидел во дворе, пытаясь стащить сапог и не имея никакой возможности встать.

Эта история произошла на глазах у моего деда. Он мне о ней и рассказал, а кстати уж вспомнил и о том, как его представляли королю Георгу Пятому.