Афины и Спарта. Борьба за гегемонию в Греции в V в. до н. э. (478-431 гг.)

Диодор относительно подробно рассказывает о коркирских событиях (Diod., XII, 30—33), о Потидее (Diod., XII, 34; 37). Как и Фукидид, он придает особое значение требованию лакедемонян об отмене Мегарской псефизмы (Diod., XII, 39, 4). Подобно Фукидиду, Диодор говорит о неизбежности войны между ведущими полисами (Diod., XII, 41, 1). Наконец, Диодор с некоторыми сокращениями пересказывает две речи Перикла, объединив их в одну, сообщая о том, что Перикл убеждал афинян не подчиняться лакедемонянам и характеризовал финансовые средства и военные силы Афин (Diod., XII, 39, 5—40, 5).

Таким образом, можно сделать вывод, что сообщения Фукидида и Диодора, равно как и сведения других источников, взаимно дополняют друг друга, дают зримую картину начала Пелопоннесской войны и вызвавших ее причин.

Интерпретация этой античной традиции стала предметом дискуссии в историографии Нового и Новейшего времени[270].

Со второй половины XIX в. взгляд Фукидида на причины Пелопоннесской войны получил широкое признание. Поэтому в большинстве исследований проводилась мысль о том, что основная причина Пелопоннесской войны — это афинский империализм и обусловленный им страх спартанцев. Однако с конца 50-х гг. V в. до н. э. наметилась тенденция к пересмотру античной традиции. В этой связи некоторые исследователи (Сили, Кэген и др.), отвергая мнение Фукидида, пытаются реконструировать подлинные, как они считают, причины войны.

Общим для всех отмеченных работ является сомнение в правильности выводов древнего историка. Естественно, возникает вопрос, каким образом Фукидид сумел убедить большинство своих читателей, не только древних, но и современных? Главным средством для этого, как считают ученые, были подбор одних фактов и умолчание о других, соответствующая система доказательства и речи, которые свидетельствуют о том, что Фукидид приписывал людям мотивы, идеи и цели, аутентичность которых трудно доказать. Однако, приняв эту точку зрения, мы должны признать, что Фукидид сознательно ставил перед собой цель ввести в заблуждение как своих современников, так и потомков. Но такой вывод едва ли можно считать конструктивным. Он всего лишь рецидив гиперкритицизма. Внимательное рассмотрение той части введения, где Фукидид характеризует метод своей работы (Thuc., I, 20—23), убеждает нас в том, что Фукидид ставил перед собой более серьезные цели, нежели приписываемые ему некоторыми современными исследователями.

Не лучше обстоит дело с ответом и на другой важный для решения нашей проблемы вопрос. Каким образом и почему Фукидид пришел к соответствующим выводам? Так, например, утверждают, что упомянутый выше вывод Фукидида о причинах Пелопоннесской войны (Thuc., I, 23) был обусловлен его полемикой с популярным представлением о том, что причинами войны были действия Перикла и Мегарская псефизма[271]. Что такой взгляд действительно был известен в Афинах, мы уже говорили, однако Фукидид относился к этому мнению, распространенному в Афинах и, возможно, в Мегарах, отрицательно и не придавал Мегарской псефизме такого значения, какое имели в его представлении коркирские и потидейские события. Тем не менее он считал ее одним из важных факторов в афинско-спартанских отношениях.

Другая причина, побудившая Фукидида высказываться соответствующим образом, заключалась в том, что, по мнению исследователей, он, будучи ревностным почитателем Перикла, стремился представить его как проницательного деятеля, способного предвидеть неизбежность войны. Здесь, как говорится, комментарии излишни. Оценка Фукидидом Перикла, как выдающегося государственного деятеля, общеизвестна, но она не дает основания говорить о преклонении перед ним историка, тем более что отношение Фукидида к политической форме правления в Афинах во время Перикла решается в литературе далеко не однозначно.

Только в одном случае ученые близко подошли к правильному решению вопроса, но говорят об этом мимоходом и с большой долей скептицизма по отношению к Фукидиду. Они отмечают, что Фукидид, веря в свойство человеческой природы повториться когда-либо в будущем в том же самом или подобном виде, стремился показать действие наиболее общих законов, определявших поведение людей. Однако исследователи тут же указывают, что хотя в силу этих причин многие сравнивали Фукидида с современными историками, он гораздо менее современен, чем Геродот.