Афины. История великого города-государства

Как упоминается в этой главе, один из самых потрясающих и необычных вкладов в научные споры о скульптурах Парфенона внесла Джоан Бретон Коннелли, представившая свои тщательно проработанные доводы о сюжете фриза. Суть ее рассуждений изложена в главах 4 и 5 ее книги. Мне не хватает квалификации судить об обоснованности ее выводов, но практически все специалисты признают, что она задала новые стандарты объяснений контекста, в котором создавались эти великолепные произведения искусства.

Таким образом, в мою личную и в высшей степени выборочную библиографию входят следующие из тысяч книг и эссе, написанных об этом периоде:

Brenne Stefan. Die Ostraka vom Kerameikos. Wiesbaden: Reichert Verlag, 2018;

Cartledge Paul. Democracy: A Life. Oxford: Oxford University Press, 2018;

Breton Connelly Joan. The Parthenon Enigma / 1st ed. N. Y.: Random House; L.: Head of Zeus, 2014;

Jenkins Ian. The Parthenon Frieze. L.: British Museum Press, 1994;

Kagan Donald. Pericles of Athens and the Birth of Democracy. N. Y.: Free Press, 1991;

Korres Manolis. From Pentelicon to the Parthenon. Athens: Melissa Publishers, 2001;

Sickinger James. New Ostraka from the Athenian Agora // Hesperia (journal of the American School of Classical Studies in Athens). 2017. 86 (3). P. 443–508.

4. Гордость и падение

Тексты, лежащие в основе этой главы, хорошо известны. Надгробную речь Перикла можно найти в книге II «Истории» Фукидида, главы 34–46, а рассказ этого же историка о чуме – непосредственно после, в главах 47–55.

Рассказ Фукидида о великой речи Перикла и о чуме приведен в моем собственном английском переводе, выполненном с учетом переводов Бенджамина Джоуитта (1817–1893) и Чарльза Форстера Смита (1852–1951).

Восприятие этих текстов, особенно надгробной речи, – это гигантское поле для исследований, породивших сотни книг, научных эссе и диссертаций. Интерпретация Фукидида вообще стала дискуссионной и чрезвычайно насущной темой, во многом благодаря теории профессора Грэхама Аллисона, утверждающей, что Америка и Китай могут попасть в «ловушку Фукидида» – ситуацию, в которой становится высокой вероятность столкновения давно существующей могущественной державы с державой, быстро наращивающей могущество. Вся гипотеза «ловушки», которую решительно отвергают официальные представители Китая, сосредоточена на одной фразе из великого труда Фукидида (книга I, глава 23): «Истиннейший повод … состоит, по моему мнению, в том, что афиняне своим усилением стали внушать опасения лакедемонянам и тем вынудили их начать войну». В декабре 2019 г., подводя итоги дискуссии в журнале The World Today, издании Королевского института международных отношений, я утверждал, что фиксация на одном-единственном предложении умаляет значение анализа великого историка.

Каково бы ни было влияние древнегреческого летописца на китайско-американские отношения, гимн либеральной демократии, содержащийся в надгробной речи, восхищает англосаксонских читателей с тех самых пор, как его перевел политический философ Томас Гоббс (1588–1679). И британцы в годы расцвета своей империи, и американские стратеги в разгар холодной войны находили у Фукидида своего рода манифест либерального империализма, описывающий государство демократическое, плюралистическое и правовое во внутренних делах, но готовое к решительным и беспощадным действиям вовне. Это породило обширнейшую литературу, посвященную Фукидиду и интерпретациям его труда. Центром широкомасштабных исследований такой литературы является Бристольский университет.

Огромный корпус ученых комментариев породил и чудовищный сексизм одного из пассажей надгробной речи, а также та закулисная роль, которую, возможно, играла любовница Перикла Аспасия. Ведущее положение среди исследователей, пытающихся выяснить, какой была настоящая Аспасия, занимает антиковед Бетани Хьюз, также известная как талантливый популяризатор классических преданий.

Выдающимся исследователем и периодическим возмутителем спокойствия в области интерпретации афинской демократии и ее достоинств (в том числе ее жизнестойкости в военное время) является профессор Стэнфордского университета Джосайя Обер. Он придерживается той точки зрения, что Афины, как и современные демократии, черпали свои силы из шумных плюралистических дебатов, дававших истине возможность восторжествовать над ложью. В сотрудничестве с коллегой Федерикой Каругати он разработал концепцию, согласно которой потрясения, вызванные афинским мором, привели не к гибели, а к преобразованию демократической системы города: в некоторых отношениях, утверждают они, демократия IV в. с ее судебными ограничениями полномочий Народного собрания была более совершенной, чем предшествовавшая ей система Перикла.