Афёра

Воронцов пообещал Алексею выяснить, где находится сейчас Красавчик, к утру, максимум — к полудню. На всякий случай они условились, что Макаров будет ждать его звонка в гостинице ровно в девять часов утра, а затем, в случае, если такового не последует, — в двенадцать ноль-ноль. Таким образом, у Алексея оставалось в запасе до этого звонка целая уйма времени — больше двенадцати часов, и так как приятная возможность провести вечер в компании очаровательной девушки по имени Паула была им безнадёжно утрачена, он решил посвятить это золотое времечко изучению достопримечательностей города, главными из которых ближе к закату становились многочисленные бары, кафе и рестораны. А так как в силу выработавшейся за годы службы привычки и отдыхая решать попутно какие-то задачи, выбрать первый попавшийся ему на пути кабачок Макаров просто не мог и, поколебавшись, направился прямиком туда, где ждали его только завтра, — в «Золотой краб».

Легко сказать, что Макаров прямо вот так вышел из переговорного пункта и пошёл попить пивка с креветками в бар «Золотой краб». На самом деле сделать это оказалось не так уж просто. Решительно выходя на улицу, Алексей сразу же и остановился в задумчивости. Где его искать в почти ночном уже городе, этот самый «Золотой краб»? В обозримой перспективе ни справа, ни слева подобного заведения видно не было. Хотя нет, подобные были: пару светящихся в начинающих постепенно опускаться на землю сумерках вывесок можно было прочесть прямо от дверей переговорного пункта: с одной стороны сияла огнями просторная, с двухметровыми, закрытыми красными шторами окнами «Испания», а с другой — небольшой уютный «Кенигсбергский лев». Куда же идти: направо, то есть по направлению к гостинице, или налево — к вокзалу?

Решив извлечь выгоду из сложившейся ситуации, Алексей высмотрел среди заполнившей улицу от края до края гуляющей толпы двух осторожно держащих друг друга под руку женщин лет тридцати пяти — сорока: худощавую, стриженную очень коротко блондинку и пышнотелую хохотушку-брюнетку с волосами, собранными в хвост. Он уверенно направился к ним навстречу, словно это были его давние-предавние знакомые.

— Ой, — воскликнула смуглянка, прикрыв от смущения рот ладонью, когда подругам пришлось резко затормозить перед выросшей у них на пути преградой. Это была не менее чем сорокалетняя «девочка» (бывают такие люди, которые и в солидном возрасте продолжают оставаться по-детски простодушными). Глаза её смотрели из-под густых ресниц на Макарова одновременно испуганно и весело.

Подруга её была спокойнее и суше, даже строже.

— Не поняла, — заявила она, подняв на Алексея серые глаза учительницы (или лучше — завуча) начальных классов. — Что вы хотели, молодой человек, что за…

— Извините, девушки, — не давая блондинке выразить до конца свой протест, весело произнёс Макаров, который абсолютно ничем не рисковал, потому что нужно было ему, в сущности, очень мало. — У меня к вам просьба…

— Просьба?.. — насторожилась худощавая, одетая в голубую блузку и белые шорты по колено, загорелая, «как головешка», женщина. Пышнотелая подруга её продолжала молча улыбаться.

— Я только сегодня приехал и плохо ориентируюсь. Где здесь находится бар «Золотой краб»?

— Ради Бога, но стоило ли так налетать на нас для этого? — усмехнулась блондинка. — И потом, — добавила она, строго взглянув на Макарова, — какая же это просьба, это просто вопрос.

— А я поняла, — смущённо улыбаясь (девочка!), вступила в разговор толстушка. — Я поняла, Катя, — обратилась она к подруге, — молодой человек плохо ориентируется в городе и хочет, чтоб мы не просто сказали ему, где находится бар, а проводили его туда…

— Это так? — строго взглянула на Алексея её коротко стриженная подруга.

— Да-да, именно так, — подтвердил Макаров. Он не ошибся относительно смуглянки с детским хвостиком густых чёрных волос на затылке: дети обычно более проницательны, чем взрослые, и этот «ребёнок», у которого, наверное, уже давно имеются свои дети, сразу разгадал его намерения.

Худощавая строгая женщина, которую уж никак бы нельзя причислить к тому разряду людей, к которому Алексей отнёс её подругу, вопросительно взглянула на толстушку, и та тут же смущённо потупила глаза, хотя несомненный лидер их пары всего лишь задавал ей безмолвный вопрос. Добрая, уступчивая женщина привыкла, что решающий голос всегда принадлежит товарке, и теперь вверяла судьбу обратившегося к ним с просьбой человека в её руки.

Блондинка перевела взгляд на Макарова.

— Хорошо, — решительно сказала она, — пожалуй, мы проводим вас туда. Но если у вас относительно нас с подругой какие-то далеко идущие планы и это лишь предлог, то…

— Нет-нет, что вы, девушки, — поторопился успокоить её Алексей, — только настолько, насколько вы сами позволите, не более того.

— Ну что ж, — подытожила более дружелюбным тоном блондинка, — тогда идёмте… Это как раз в том направлении, в котором мы шли.