Афоня или путешествие тверского купца Никитина к Древу желаний

Опять же понравился Афоня грозному визирю еще и за то, что кастрировал джинна Кауру и отправил в запечатанном кувшине под воду. Чувствовалось, что есть между этими двумя персонажами Чандрой и Каурой какая-то связь, какие-то непростые отношения. Но какие?

Об этом скоро узнал русский путешественник. Как только гнев визиря сменился на милость, они перебрались из мрачной комнаты для допросов в большой зал устланный коврами и заполненный столами с разнообразными деликатесами. Здесь их беседа и продолжилась.

История о том, как бездельник Алладин

стал могущественным визирем Чандрой, но не стал индийским раджой

Алладин был простым багдадским гопником. Понятно, что у гопника, будь то в Багдаде или там в каком тебе Витебске, жизнь несладкая. Все к тебе неприязнь испытывают, опять же запах от тебя соответствующий. Гопота она во всем мире одинаковая.

Вот и Алладин был таким же. Перебивался разными заработками: то клозет кому вычистит, то на скотном дворе арыки пробьет от навоза. Но вообще-то работы не было. Поэтому так же, как и остальная багдадская гопота он промышлял на базаре, где, если с головой, то всегда можно, или что-нибудь стырить, или верблюда покараулить, пока хозяин в чайхане шербет кушает и чай пьет, или еще какую оказать мелкую услугу. А за это тебе монетку или лепешку дадут.

Однажды появился на багдадском базаре высокий статный старик. Хоть и чернявый по масти, но видно, что не местный. Чай не пил, ничего не продавал, а просто приходил каждое утро на базар и сидел в тенечке — наблюдал жизнь торговую. Решил тогда Алладин со своими подельничками взять туриста на гоп-стоп. Двое сбивают бедолагу с ног, а Алладин бросается его поднимать и отряхивать, а сам в этот момент инспектирует его карманы. Вначале все шло, как по маслу. Однако, как только дело дошло до ревизии карманов, руку гопника, как тисками сдавило. Это старик цепко впился своими сухими пальцами в запястье неудачного воришки. Потемнело от боли в глазах Алладина. А старик, молча и, не отпуская руки, поволок мальца за городские ворота. Что делать? Из цепких лап старика вырваться нет никакой возможности, а боль такая, что воля отключается.

Вот уже и поля хлопчатника закончились, а старик знай, идет себе и идет. Потом остановился и в глаза Алладину посмотрел. Что это был за взгляд. Не взгляд, а пламень какой-то. Прожег он этим пламенем гопника всего насквозь. Заплакал тогда Алладин, потому что понял, что попал в руки к самому Альшайтану Альахмару.

И молвил тогда Альшайтан: «Не бойся меня. Не гоже мне великому Старцу горы пачкать свои руки об какого-то багдадского гопника. Отпущу тебя, но сначала, ты выполнишь одно мое поручение».

Поручение оказалось не очень сложным. В одном разрушенном и занесенном песком городе посреди пустыни надо было всего-то пролезть в дырку, найти там старую лампу и передать ее этому чужеземному шайтану. Когда Алладин спустился в подвал, который ему указал Старец горы, то сразу же нашел тайную комнату, где лежали несметные сокровища. Нашел он и лампу. Честно говоря, лампа была очень затрапезная, вот и решил тогда Алладин ее немного почистить. Просто, чисто машинально потер ее о свой халат. Раскалилась лампа и из нее появился джинн Каура.

Когда Алладин оправился от такого поворота событий, то состоялась у него с Каурой беседа. Сначала багдадский гопник не верил словам джинна, что тот может исполнить любое его желание. Решил проверить. Говорит: «Давай в качестве учений исполни вот такую мою волю. От твоего появления, я очень разнервничался. Да так, что мне срочно надо стирать штаны. Вот ты мне это и сделай».

Не успел договорить, как оказался Алладин в новых шальварах — чистых и невонючих. Дальше — больше. Джинн уже и накормил его от пуза, и сладким шербетом напоил, и девки полуголые во время трапезы танцевали, и даже одной изловчился наш герой овладеть под заунывное пение зурны. Обалдел от такого счастья гопник, хотя, какой он теперь гопник. Теперь нет. Теперь он никогда уже не будет гопником, при таком то волшебном помощнике, как Каура.

Правда, в эти минуты счастья вспомнил Алладин про своего главного багдадского дружбана Музафара. Хороший парень, много они вместе повидали, много пережили, не раз выручал Музафар Алладина при базарных разборках с другими гопниками. Вспомнил про друга Алладин, когда нежился среди восточных красоток, и вкусно ел и пил. Вспомнил и отогнал эти воспоминания подальше. Хороший друг Музафар, вот только лампа одна и джинн в ней тоже один. А один, как известно, на два, если и делится, то как-то не очень ровно и хорошо. Так что, извиняй дружище, удача улыбнулась только одному из нас, значит, и радоваться ей предстоит только Алладину. Выкинул своего друга из своей памяти, осчастливленный Каурой багдадский гопник. Выкинул навсегда, чтобы больше и не вспоминать.