Афоня или путешествие тверского купца Никитина к Древу желаний

Видно поэтому он и раскрыл душу случайному человеку. Так делают многие, ведь именно случайный попутчик выслушает твои признания, интеллигентно посочувствует и забудет при расставании. Вот и Чандра-Алладин пока сам не понимал, зачем излил душу, но то что она, душа, искала русло, куда можно было бы вылиться горьким потоком, это можно сказать определенно. Да, и разнервничался визирь, видно. А и излить душу некому было, а тут вот тебе внимательный собеседник, тем более небельмеса не понимает на хинди. Что ж в такой ситуации не пожалиться. Опять же много во время этого рассказа гашиша выкурил визирь, а он порой язык развязывает лучше всякой дыбы.

Афоня же все внимательно прослушал. Что-то явно не понимая, а с чем-то соглашаясь, он пытался, как мог, успокоить второго человека в Индии, говоря, что все со временем образуется и еще будет Чандре счастье. Уж такое свойство русского человека, даже если перед ним последний падлец и душегуб, а все равно, уж если он раскрыл тебе душу, поплакался на свою злую судьбину, сначала надо пожалеть горемыку, подбодрить его добрым словом, и пусть даже если на плаху, но идет себе с надеждой. А уж осознание того, что человечишко по своей сути говном полным является, так оно придет позже, но жалости к поддонку все равно не исключит. Всех жалко русскому человеку, только себя никогда не жалко. Вот такие есть загагулины у души русского человека.

Чандра очнулся от гашишного дурмана, когда его кто тщательно укрывал одеялами и подкладывал подушки. Это был сердобольный Афоня. Когда же сознание окончательно вернулось в коварную голову визиря, то он понял, что сболтнул много лишнего.

— Ну, как ты? — участливо молвил Афанасий. — Выговорился, вот и, слава Богу. Полегчало?

«Точно, наговорил лишнего, — пронеслось в голове у Чандры. — Сам виноват Афанасий Никитин, тверской купец, нефиг слушать, что тебя не касается».

Так решилась дальнейшая судьба русского путешественника. Чандра сделал неуловимый жест и на пороге выросли две фигуры тупых, но преданных нукеров, которых он специально выписывал с севера Средней Азии и ценил их именно за эти два качества.

— Ну, все, Афанасий, собирайся, — суровым голосом сказал Чандра-Алладин. — Сейчас эти два воина тебя проводят к горе Кайлас.

— Благодарю тебя, Великий визирь Чандра! — обалдел от такой удачи Афоня. — Только мне надо еще двух друзей своих прихватить и коника Квазимоду.

— Спокуха, — уже властно ответил бывший багдадский гопник. — Они тебя догонят у городских ворот. Я прикажу, чтобы туда доставили твоих подельников, в смысле, товарищей. Иди с богом, — и подсел к столу что-то писать.

Когда довольный Афоня вышел, Чандра быстро выправил протокол допроса русского шпиона Афанасия Никитина, соорудил еще протокол дознания и вынес постановление, по которому шпионско-деверсионная группа, прибывшая из далекой страны с целью покушения на индийского падишаха Акбара Первого, в составе: Афанасия Никитина, ручного говорящего медведя и кудесника лилипута, была вовремя задержана и обезврежена. После всех следственных действий и дознания лазутчики сознались в своих планах, за что исключительная мера им была заменена на пожизненное строительство военной дороги — рокады в лесах Бангладеш. Приговор окончательный и пр.

После этого он свистнул в открытую дверь, и оттуда появились три судебных заседателя, судья, прокурор и адвокат, которые без слов поставили свои подписи на документах, получили гонорар — по гомонку с золотыми, и с чувством выполненного на сегодняшний день долга пошли в соседнюю чайхану расслабиться после трудовых бдений.

А Чандра переложил все выправленные бумаги в папку с надписью «На подпись Акбару Первому» и пошел снимать стресс в гарем.

На его душе было легко и спокойно. Индия, а главное он сам, теперь могут спать спокойно. Враги обезврежены. Однако в этом, как показало время, он сильно ошибался.

Книга третья

Древо желаний

Милость великого визиря

Как только Афоня спустился к парадному дворца, нукеры визиря, без лишних слов, заковали его в колодки. Путешественник, даже и глазом не успел моргнуть, как на его запястьях, щиколотках и шее замкнулись деревянные колодки, и он в виде большого нэцкэ был заброшен в высокую арбу.

Потом нукеры направились в подвал, чтобы тоже самое проделать с друзьями Афони и… не обнаружили в камере, ни медведя, ни карлы.

Когда Зигмунда и иезуитского шпиона, спеленатых в парусину закинули в каземат, то товарищи поняли, что хорошим эта история уж никак обернуться не может. Медведь подцепил своим когтем путы, и они распоролись, как тонкий батист под дамасским кинжалом. Так же был освобожден и Карло Сфорци.