Мартин рассмеялся и заметил, что для него это было бы честью.
— Подождите, мистер... Дед... — извените, Мартин, я помню только ваше имя, но фамилия внезапно выпала из головы. — Моя фамилия Детчер, тетя Кэрри. — Точно! Благодарю, мистер Дедчер! Но вернемся к теме, если вы так любите эти непонятные предметы, можем ли мы ожидать от вас что-нибудь сверхъестественного? До меня доходили слухи, якобы, если человек талантлив в каком-то деле или сильно увлечен им, то от него все ждут чуда. Моцарт, кажется, был таким. Да и все знаменитые люди когда хотели и делали все, чтобы добиться успеха , всегда добивались его, не только получая счастье, но и деньги со славой. — Не всегда, миссис Кэрри. Винсент Ван Гог? Разве не он продал лишь одну картину за всю свою жизнь? А Оскар Уайлд — писатель, который даже сидел в тюрьме? Эдгар По? Галилео Галилей? Разве вы не знаете этих людей? Так вот, их никто не знал, хотя они создали, как вы говорите, “чудо”, а слава пожаловала к ним лишь после их смерти. О деньгах вообще говорить не стоит... — Вы правы. Но, стоит заметить, Мартин, спорить со взрослым незнакомым человеком большой риск. — Если молодой человек знает о чем говорит, и это является правдой – это не риск. А если какая-то персона ее понимает и не знает, что ее информация ложная, то этот риск, на который он пошел, закончиться, скорее всего, позором и неудачей, так как спорить со взрослым человеком, когда ты ребенок нельзя! С теми, кто уверен в своем ответе, но ответ сам по себе неправильный все еще хуже.... — Неужели вы прошли через это? — сощурилась тетя Кэрри. — Нет, мадам. Я спорил с Вами впервые. А вот один из моих друзей всегда забывает, о том, что я говорю про споры.
Мартин осторожно покосился на Хлою, которая вдруг подсела к Аттерми и стала разговаривать с ней. Их разговор не был никому слышен, однако, лицо подруги Евы постепенно приобретали мрачное настроение, пока Хлоя не замолчала, понимая, что все смотрят на них. Атти тоже увидела обращенные на нее вопросительные взгляды и слабо улыбнулась, дав понять, что все хорошо.