– Придурок! Такого города давно уже нет.
– Алло! Алло! Ленинград? Ленинград?
– Нет. Это морг.
– Извините, не туда попал.
Продавец: «Купите джакузи».
Покупатель: «Я же бомж. Зачем мне джакузи?».
Продавец: «Для имиджа».
Покупатель: «Для имиджа?».
Продавец: «Всё очень просто. Слово
Покупатель «Ну, это когда все знают, с какой ты помойки».
Продавец: «И Вам, конечно, известно, что имидж – слово иностранное».
Покупатель «Судя по звуку дж, да».
Продавец: «При переводе на русский, „имидж“ звучит как „им и дж“, т. е.
Покупатель: «А дж – это что?».
Продавец: «Дж – это, извиняюсь, то, на чем Вы обычно сидите».
Покупатель: «Вообще-то я сижу на ж».
Продавец: «Ну! Вот видите! А теперь будете сидеть на дж».
– У нас будет ребёнок, – заявил он ему.
– Что!? Не может быть!
– Может.
– У мужчин не бывает детей!
– С каких это пор ты начал считать меня мужчиной?
– Брось свои шутки!
– Да какие шутки! Я ведь до знакомства с тобой поменяла пол…
Отец-наркоман жует мухомор. Малыш спрашивает: «Пап, а мухоморы разве не ядовитые?». Отец пожимает плечами: «Ну, не так чтоб уж очень». – «А мама говорила, что очень». – «Очень – это как раз твоя мама!».
– Рядовой, молчать!
– Ваше благородие, молчать никак невозможно: чувства-с.
Во двор вышел еврейский мальчик. В коротких серых штанишках на лямочках. Чистенький. Аккуратненький. Умытый. Вынул из пакетика совочек и стал сосредоточенно пересыпать песочек. Вообще-то ему было скучно. Тут во двор вышел русский мальчик. В рваных бардовых шароварах на резинке. С соплей и грязью под носом. Расхристанный. Не мытый. Взял совочек из рук того мальчика и стукнул им его по башке. И стало не скучно…
– Девушка, пойдёмте в кино.
– Не охота.
– Пойдёмте в кафе.
– Не охота.
– На танцы.
– Не охота.
– Тогда – на охоту!
– Сейчас! Только лифчик сниму.
Трое приятелей хвастают перед девушкой:
– Я могу заниматься сексом каждый день!
– А я могу по три раза в день!
– А я могу через «не могу»…
Она выбрала третьего.
Мировые события вершатся по телефону:
– Убрать Путика?
– No. He is my friend.
– А Медведя?
– No. He is a friend of my friend.
– А кого тогда убрать?
– Batko.
– Шеф, ты офигел! Батька ж нам тут не мешает!
– He is not my friend.
– 10 миллионов баксов.
– No. Too much. Let he live.
– Тогда за 5 могу поместить наш стабфонд в американские ценные бумаги.
– OK.
Понадобилась мне краска для ризографа. Звоню на фирму.
– Есть у Вас краска для ризографа?
– Есть. Приезжайте.
Приезжаю. Краски нет.
– Вы же говорили, что краска есть…
– Уже раскупили. Приезжайте завтра, будет.
Приезжаю. Снова нет.
– Вы же говорили, что краска будет…
– К сожалению, еще не привезли. Позвоните завтра.
Звоню. Отвечают, что есть. Приезжаю. Краски нет.
– Вы что, издеваетесь что ли?!
– Краска была, но мы отдали ее тому, кто сделал заказ.
– А я что – не сделал заказ?!!!
– Нет. Вы только спросили, есть краска или нет.
В спальню входит Родриго.
– О! Мария! Я тебя люблю!
– Я не Мария, я Хуанита.
– Ой, извини, обознался!
– Нет, ты просто перепутал текст. Ты должен был сказать: «Хуанита! Я хочу на тебе жениться!».
– Ты ошиблась. Такие слова должен говорить Доминго. А я должен с тобой и Марией только тр@хаться.
Захожу в магазин. Налетают сразу трое продавцов в красной униформе и, щедро одаривая идиотскими заискивающими улыбками, трепетно спрашивают:
– Чем помочь!?
– Да пока ничем. Я еще только вошел. Хочу посмотреть…
– Компьютер или принтер? У нас есть эксклюзивные новые модели. Вот, к примеру…
– Да нет, мне чернила для струйника нужны. Есть у вас чернила?
Оглядываюсь, а вокруг уже никого нет…
Жил-был на свете православный христианин. И попал он после смерти в рай. Жил-был на свете правоверный мусульманин. И тоже попал он после смерти в рай. Жил-был на свете ортодоксальный иудей. И он тоже попал после смерти в рай. Жил-был на свете… Короче говоря, собралась там целая банда. И стал рай адом.
– Милый, почему ты ночью не уделяешь мне внимания?
– Извини, но у меня поменялась сексуальная ориентация.
– А чем докажешь?
– Вот смотри: у меня в кармане помада.
– Ну, это, может быть, ты мне купил, но забыл подарить.
– У меня в портфеле – бюстгальтер.
– Ну, это ты, наверно, спеша на работу, положил вместо сигарет.
– Мужской потенции нет!
– Ну, с кем не бывает…
Он в сердцах хватает тарелку и вдребезги разбивает о пол. Она: «Ну, если начал бить посуду, значит точно – баба!».
И вдруг писатель понял, что всё ранее написанное никуда не годится. И захотел, как Гоголь, уничтожить свой труд. Он облил компьютер бензином и поджег.
Жена приходит домой за полночь. Вся прокуренная. Пьяная. Блузка расстегнута. Муж робко спрашивает: «Ты где была, милая?». – «В шахматы играла». – «С кем?». – «С подругой». – «Ты играла белыми или черными?». – «Не помню, мы ведь были голые».