Пародия на рассказ Ю. Золотарева «Элле». Ее звали Аля. В свои 18-дцать она хорошо владела языком. Язык ее был великолепен! Когда же она заговорила по-шведски и датски, я сразу понял, что она здорово владеет и этими языками, хотя не понимал в них ни слова. Мне в тот вечер было 14-дцать. Она была на 3 года старше. Аля работала нянечкой и читала мне на ночь сказки. А я обнимал ее одной рукой. Дети ее не раздражали. Что я понимал в те годы? Я боготворил слово «женщина». А Аля дарила мне живейшее наслаждение, хотя целоваться я не умел. У меня были ангельские представления о любви, ведь я был почти ребенок… Когда я вырос, то решил написать повесть всей своей жизни «На острие». Кстати, не забудьте почитать эту повесть на этом сайте. В повести я стал перебирать имена всех женщин, которые были у меня в жизни. Перечислил всех. А про Алю забыл. Склероз! Тогда я написал рассказ «Аля». Кстати, не забудьте прочитать этот рассказ. И в моей жене – второй половине – тоже есть что-то от Али. Аля была моим первым символом ко всему женскому роду. Славься в веках, женщина (датская? шведская?)! Гип-гип, ура!
Добавление к сатирической зарисовке Амартлена «Пресс-конференция». На планете Хрю-хрю существовало много самостийных государств: Свинляндия, Хрюроссия, Соединенные Штаты Свинарника, Поросятодания, Салохохляндия, Хрякоримляндия, Бороводойчляндия, Кабанобритания и прочие, и прочие, и прочие. Их хвостато-рыльцевое население рьяно рыло планету в поисках золотожелудей, визжало на свиномитингах, стадно толпилось у кормушек, бодро пихало друг друга под зад, с энтузиазмом наваливало горы интеллектуально-снобистского навоза, а в периоды патриотических желудочно-поносных кризисов дружно маршировало на скотобойню.
Пародия на зарисовку Elven «Дождь у моря». Дождь идет уже третий год… Под его мелкую-мелкую-мелкую дробь приятно, сидя в самосвале на берегу моря, слушать ветер, радио и далекие гудки тонущих кораблей. Хорошо, уставившись в шуршащие по стеклу дворники, выпить стаканчик! И глазеть на громадные молнии, ударяющие в капот. Если дождь прекратится, то защебечут птицы: чайки, буревестники и пингвины. Их тут на море целая стая. Если вылезти под дождь и нырнуть в огромную морскую пучину, можно смыть с себя весь сыплющийся песок. Громадные волны то со страшной силой бросаются на берег, то ласкают его без взаимности. Бредя по шею в громадных волнах, можно забыть обо всех проблемах, над которыми еще придется потрудиться. Все-таки Создатель не зря создал море: есть куда приехать одинокому талантливому писателю!
Дружеская пародия на зарисовку Галины Лариной «Тигле». Весна обнаглела. Началось борение, бурление и ярение. Граждане сонно потянулись на пляж, запутываясь в лабиринтах брюк, рукавов, свитеров и шарфов. Неряшливая паутина в зеленой зоне отдыха всем своим видом напоминала о Тибете, экстрасенсах, семинарах, дуализме, буддизме, тигле, фигле и мигле. Перебирая края мысли, женщина забыла о западном менталитете. Лучик света ударился в ее лоб, и она растворилась в нем, почувствовав Нечто. Мириады мельчайших сполохов расщепились на световые тона, порождая сущность эманации. «А-а!» – в акте творения воскликнула она и, отдавшись, соединила время и пространство в одну точку продолжительного мига. Когда она ошеломленно очнулась, на дворе стоял осенний апрель 2009 года.
Пародия на зарисовку Александры Печальной «Первый и последний». В последнее время он замучил ее своими предшественниками. Ей стало казаться, что в кровати они уж не вдвоем, а огромной толпой. Ну, скажите, какое дело пассажиру до того, сколько народу перевёз до него автобус? Какая ему разница, кто конкретно ехал: Борька, Герхард, Антон, Георгий… В автобусе фамилию не спрашивают! У настоящей женщины каждый мужчина – первый, а каждая любовь – последняя.
Пародия на зарисовку Мерче «Хамсин». Когда ты полезешь на стену с расплавленными хамсином мозгами и покроешься волдырями, когда ты отмокнешь в ванной, пуская тепловатую струю в ваадбайтовский потолок, когда ты отстоишь кубометры дней и сантиметры ночей в маколете, выпрашивая жалкие шекели у баскетболистов и негров, когда ты с глазами гуманоида изрыгнешь на иврите своё «ох», когда ты с застенчивой улыбкой невесты откроешь свое чрево блудницы под вспотевшим лобком, когда ты станешь и азмом, и есьмем, и хамом, и ямбом, и хореем, и Арлазоровым, и несуществующим крылом левой лопатки израильского премьер-министра, когда ты напишешь куриный рассказ о своем сиротском Израэле, и когда разместишь его вожделенно на сайте Проза. ру, – только тогда ты станешь настоящим русским писателем.
