Африка глазами наших соотечественников

О широте научных интересов Авраама Сергеевича свидетельствует опубликованное в 1854 г. его «Исследование об Атлантиде», в котором, однако, отразились его впечатления от путешествий в Африку.

В 1861 г., тяжело переживающий недавнюю смерть жены и верный внутреннему обету, А. С. Норов совершает свое последнее путешествие в Палестину, на Синай и в Малую Азию.

Умер А. С. Норов в Петербурге в 1869 г.

_____

Отрывки из книги А. С. Норова «Путешествие по Египту и Нубии…» приводятся по единственному ее изданию: А. С. Норов, Путешествие по Египту и Нубии в 1834–1885 гг., СПб., 1840.

Часть I

Первый шаг на этот берег Африки поразителен для европейца. Это раскаленное солнце и знойный песок, народ черных, их восточная одежда или их нагота; эти уродливые и вместе кичливые верблюды, влекущие мехи с водою; женщины, подобно привидениям, завернутые в белые саваны, с завешенными до глаз лицами, с проницательными взорами; то с кувшином на голове, то с нагим младенцем, сидящим верхом на их шее; эти имамы, сидящие поджав ноги, в глубокой задумчивости, с четками в руках и с молитвами пророку на устах; роскошные муселимы, едущие то на гордой арабской лошади, то на богато убранном осле; слепые и изуродованные нищие, лежащие как бы без чувств и палимые солнцем; этот оборванный, изнуренный народ, волнующийся туда и сюда, расталкиваемый палицами янычаров, которые сопровождают вельмож или европейцев; эти ни на что не похожие переходы, называемые улицами, — все это вам кажется сном, и вы стараетесь увериться в истине видимого вами.

Я ожидал видеть город, но чем более погружался в изгибы или ущелья Александрии, тем более искал ее и, только выйдя на площадь Франков, которая состоит из линии хороших домов европейских консулов, я увидел, что имя города можно приписать единственно этой площади, части старой гавани и нескольким казенным домам, обращенным на новую гавань; даже мечети в Александрии редки и нимало не красивы. Словом сказать, все здесь наводит какое-то уныние на путешественника; оно овладело до глубокой степени двумя моими людьми, которые, быв ослеплены блеском Вены, Триеста и Венеции, ожидали после двухнедельного бурного плавания найти приятное отдохновение за морем. Эта бесплодная пустыня и этот уничиженный род человеческий поразили их так сильно, что я должен был истощить все мое красноречие, чтобы их уверить, что не весь Египет таков, но все было напрасно: первое впечатление осталось в них на все время их путешествия. Я вспомнил тогда, что то же самое произошло с солдатами армии Наполеона.

Со всем тем общий вид Александрии, как например с высоты террасы дома нашего консула, имеет какую-то меланхолическую прелесть. С северной стороны по голубому полю необъятного моря рисуется в виде молотка или, как говорят древние писатели, в виде македонского панциря грустная и пустынная Александрия.