Африка. Из прошлого в будущее

В литературе об Африке, будь то работы самих африканцев или зарубежных авторов, включая и советских, оказано немало добрых слов о «гриотах» — касте профессиональных сказителей, которые занимали одну из высших ступеней в социальной иерархии традиционного общества, да и сегодня еще окружены почетом и уважением. Это своего рода «летописцы», призванные фиксировать и передавать в устных преданиях важнейшие события в жизни своего племени, воспевать выдающиеся деяния и мудрость его правителей. Роль «гриотов» в бесписьменных обществах на самом деле велика и неоспоримо имеет социальную значимость: без них многое оказалось бы непоправимо утраченным в истории народов Африки, не говоря уже о передаче по крупицам жизненного опыта из поколения в поколение. Но это лишь одна сторона дела. На другую обращают внимание пока еще не так часто.

«Черная Африка, — говорил Ж. Ки-Зербо, — это одно из тех редких мест, где еще есть люди, чья профессия состоит в прославлении других людей. Не работая, они кормятся вполне прилично. Я имею в виду, гриотов», живущих припеваючи».

Вольтийского историка беспокоит, конечно, не сумма материальных благ, которую потребляют «гриоты», не участвуя в производительном труде. Его обращение к этому примеру обоснованно, поскольку он служит иллюстрацией системы ценностей африканского общества, в котором имеются многочисленные лазейки для паразитического существования.

Кстати, если уж речь зашла о «гриотах», заметим, что их социальная роль в наши дни существенно меняется. Ее позитивная «составляющая» благодаря развитию школьного образования и распространению грамотности постепенно слабеет и уходит в прошлое. А вот негативная сторона, наоборот, возрастает. «Гриоты», упорно стремясь сохранить свое положение и привилегии, вольно или невольно препятствуют распространению объективных знаний об окружающем мире, мешают утверждению авторитета современных источников информации, а порой искажают смысл и содержание этой информации своими ветхозаветными толкованиями.

Все чаще суровую и справедливую оценку общественности получает «африканская солидарность» как одно из-проявлений «антиэкономического» уклада жизни коренного населения. Правда, многие воздают ей должное — ведь никакая ЭВМ не в состоянии подсчитать, сколько-безработных и бездомных африканцев избегают голодной смерти благодаря традиционной взаимопомощи и поддержке родичей и земляков. В то же время эта солидарность предстает как первооснова «семейного паразитизма» с такими его вредными последствиями, как истощение источников накопления и инвестиций, эксцессы кумовства и пренебрежение к труду.

Ранее уже говорилось о том, насколько узкими и замкнутыми рамками ограничивается «африканская солидарность». Но она существует, и порой трудно решить, чего больше — пользы или вреда она приносит и «дающим», «и берущим».

В Дакаре, например, у живущих там европейцев преобладает убеждение, что при найме на работу предпочтение следует отдавать гвинейцам, а не сенегальцам. Может быть, гвинейцы более трудолюбивы и старательны, более толковы и исполнительны, чем сенегальцы? Совсем нет. Ларчик открывается просто. Гвинеец, всеми правдами, а чаще неправдами добравшийся до сенегальской столицы, приезжает с единственной целью — заработать определенную сумму денег, чтобы, вернувшись на родину, материально помочь родственникам, жениться или открыть какое-нибудь «дело» и выбиться в люди. И он старается в поте лица возможно скорее осуществить эту цель. Главное же состоит в том, что многочисленная родня и соплеменники такого гвинейца, оставшись дома, не посягают на его доходы. Иными словами, гвинеец может делать сбережения.

Сенегалец, конечно, тоже заинтересован в заработке. Но он находится в окружении родственников и земляков, многих из которых в глаза никогда не видел. Однако по законам «африканской солидарности» обязан делиться с ними всем, что имеет. Садясь за семейный стол, он должен разделить трапезу с любым количеством. незваных гостей, привлеченных запахом «кус-куса» — традиционного блюда из риса и рыбы, а по праздникам — мяса, приправленного овощным соусом. Заработав какую-то сумму, он обязан часть ее одолжить соплеменнику, если тот обратился к нему с такой просьбой. Возвращать же долги здесь не принято. В итоге сколько бы ни заработал спутанный узами традиционной «солидарности» сенегалец, он, в конце концов, обнаруживает, что так и остался «гол, как сокол».

Нужно ли говорить, что при таких «общественных отношениях» человек утрачивает материальные стимулы к труду, его качеству и содержанию, перестает стремиться к повышению квалификации и профессионального престижа.

Я знал многих дакарцев, которые годами нигде не работали и не утруждали себя поисками постоянного заработка. Они жили за счет подачек, именуемых здесь «солидарностью».