Читаем Африка, миграции, мифология. Ареалы распространения фольклорных мотивов в исторической перспективе полностью

Логично предположить, что варианты, которые не типичны для Африки, возникли позднее в Азии на основе принесенного из Африки классического образца, лучше всего сохранившегося у апатани. Те же немногие случаи соединения мотива ложной вести с мотивом эликсира бессмертия, которые в Африке зафиксированы, есть результат более поздней обратной диффузии элементов фольклора из Азии в Африку.

Мотив пролитого эликсира бессмертия (H6B) сцеплен с мотивом ложной вести главным образом в Западной Африке и в сибирско-центральноазиатском регионе (рис. 14). Предназначенный людям эликсир бессмертия случайно попадает на растения, которые делаются вечнозелеными, способными к регенерации или плодоносящими. В Либерии и Гане протагонистами в таких историях являются коза, собака и даже кошка [Abrahamsson 1951: 6; Bundy 1919, № 3: 408], а в алтайском, бурятском и монгольских вариантах — стервятник-ворон, устойчиво связанный с темой смерти в континентальной Евразии, но не в Африке и не в индо-тихоокеанском мире [Березкин 2009в; 2010а: 41—42].

Рис. 14. «Пролитый эликсир бессмертия». 1. Средство, которое дарует бессмертие и предназначено людям, не доставлено по назначению, а пролито и попадает на растения, которые делаются вечнозелеными, способными к регенерации или плодоносящими, мотив H6B. Мотив сцеплен с мотивом ложной вести. 2. То же, но об обретении растениями жизненных сил вследствие утраты эликсира бессмертия не говорится. 3. Как в (1), но без мотива «ложной вести».


Вот примеры.

Крачи (Гана). Вулбари послал собаку отнести людям эликсир жизни. Та нашла кость, стала грызть, эликсир отложила в сторону. Коза проходила мимо, вылила его на «своих людей», т.е. на траву. Теперь люди умирают навсегда, а трава каждый год возрождается.

Либерия (этнос не указан). Люди посылают кота к колдуну за эликсиром бессмертия. На обратном пути тот кладет полученное на пень, купается в реке, забывает о поручении. Его посылают найти пропажу, но эликсир уже успел впитаться в пень, поэтому срубленное дерево вновь вырастает из пня, люди же умирают и не возрождаются.

Таджики. Худованд дал ворону воды из колодца Зумзум (Замзам) в районе Мекки, чтобы тот доставил ее человеку и человек стал бы жить тысячу лет. Ворон каркнул, выронил изо рта воду, капли упали на можжевельник, с тех пор он вечнозеленый, растет тысячу лет.

Монголы. Бурхын-букши (или некий лама) дал ворону (или вороне) живой воды капнуть на голову каждому человеку. Ворон пролил воду на хвойные деревья, теперь они вечнозеленые. Отправитель наказал ворона, велев питаться глазами умерших.

Помимо крачи и точнее не определенной группы в Либерии, мотив пролитого эликсира бессмертия, хотя и без упоминания вечнозеленых растений, известен лимба Сьерра-Леоне: жаба вместо змеи понесла людям эликсир бессмертия и пролила его по дороге.

У эмбу и соседних бантуязычных групп на юго-восточных склонах горы Кения гиена заставляет крота отнести людям эликсир смерти вместо эликсира жизни.

Гиена считается ответственной за смертную природу людей лишь в пределах небольшого ареала на границе Кении и Танзании. Что же касается домашних животных, которые представлены в повествованиях о потерянном эликсире бессмертия, то в мифах, основанных на мотиве ложной вести, собака, коза (а также овца) встречаются не только в Западной Африке, а во всей экваториальной зоне от Либерии до Индийского океана. В большинстве этих вариантов использована типичная для Африки схема: Бог отправляет двух посланцев, один из которых медлит, а другой искажает указания Бога. Анализ идентификации протагонистов «ложной вести» с определенными животными позволяет отделить исконно африканские элементы повествований от проникших на континент позже (рис. 15).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Время, вперед!
Время, вперед!

Слова Маяковского «Время, вперед!» лучше любых политических лозунгов характеризуют атмосферу, в которой возникала советская культурная политика. Настоящее издание стремится заявить особую предметную и методологическую перспективу изучения советской культурной истории. Советское общество рассматривается как пространство радикального проектирования и экспериментирования в области культурной политики, которая была отнюдь не однородна, часто разнонаправленна, а иногда – хаотична и противоречива. Это уникальный исторический пример государственной управленческой интервенции в область культуры.Авторы попытались оценить социальную жизнеспособность институтов, сформировавшихся в нашем обществе как благодаря, так и вопреки советской культурной политике, равно как и последствия слома и упадка некоторых из них.Книга адресована широкому кругу читателей – культурологам, социологам, политологам, историкам и всем интересующимся советской историей и советской культурой.

Валентин Петрович Катаев , Коллектив авторов

Культурология / Советская классическая проза
Алхимия
Алхимия

Основой настоящего издания является переработанное воспроизведение книги Вадима Рабиновича «Алхимия как феномен средневековой культуры», вышедшей в издательстве «Наука» в 1979 году. Ее замысел — реконструировать образ средневековой алхимии в ее еретическом, взрывном противостоянии каноническому средневековью. Разнородный характер этого удивительного явления обязывает исследовать его во всех связях с иными сферами интеллектуальной жизни эпохи. При этом неизбежно проступают черты радикальных исторических преобразований средневековой культуры в ее алхимическом фокусе на пути к культуре Нового времени — науке, искусству, литературе. Книга не устарела и по сей день. В данном издании она существенно обновлена и заново проиллюстрирована. В ней появились новые разделы: «Сыны доктрины» — продолжение алхимических штудий автора и «Под знаком Уробороса» — цензурная история первого издания.Предназначается всем, кого интересует история гуманитарной мысли.

Вадим Львович Рабинович

Культурология / История / Химия / Образование и наука