Африка, миграции, мифология. Ареалы распространения фольклорных мотивов в исторической перспективе

Северные селькупы. Бог послал собаку сказать людям, что, когда человек умирает, его надо положить на помост. Собака велела зарывать покойников в землю. Бог сбросил собаку на землю и велел питаться костями.

Ньиманг (Кордофан). Когда человек умер, Бог велел оставить тело на ночь, но кролик явился к людям раньше Бога и велел зарыть умершего. Бог сказал людям, что пусть умирают, раз послушались кролика.

Игбо (низовья Нигера). Бог послал собаку сказать, что умершего надо посыпать золой, он возродится. Собака утоляла голод и задержалась. Тогда Бог послал овцу, она тоже пришла не сразу, все перепутала и сказала, что мертвых надо закапывать.

Получается, что многие африканские версии «ложной вести», зафиксированные в полосе от Сьерра-Леоне и Кот-д’Ивуара до Кении и Танзании, обрели известную нам форму относительно поздно в результате евразийско-африканских контактов. Замена традиционных протагонистов (заяц, ящерица, хамелеон, реже жаба или лягушка) на новых могла произойти непосредственно в Африке, но могла и раньше — еще на Ближнем Востоке, через который африканско-азиатские контакты в основном и осуществлялись.

Предположительная схема такова. «Ложная весть» вместе с другими «смертными» мотивами африканского происхождения 30 тыс. л.н. или около того попала в Южную — Юго-Восточную Азию. Более ранним мигрантам данный мотив не был известен: как указывалось, его нет в Австралии, а также в Индонезии и Океании, кроме одной нетипичной версии с Новой Британии. В Южной — Юго-Восточной Азии на основе принесенных из Африки повествований возникли новые, как имеющие прямое отношение к объяснению смертной природы людей, так и другие. Эти новые повествования распространились затем почти по всей Азии (следов связей сибирских мифологий с мифологиями Южной и Юго-Восточной Азии вообще очень много, но это тема отдельного исследования). Позже, уже в голоцене, новые варианты «ложной вести» вернулись в Африку, где смешались с традиционными.

Мотив ложной вести использован для объяснения смертной природы людей и у армян, причем как в одном из двух армянских вариантов, так и у вьетов и черных таи в искажении сообщения виновата змея. Учитывая географическое положение Армении, не исключено, что «ложная весть» проникла в Азию не по побережью Индийского океана, а через Синай и Переднюю Азию. Это предположение, сделанное на основании одних лишь фольклорных данных, конечно, гипотетично. Здесь следует ожидать результатов генетических исследований, которые пока тоже не настолько точны, чтобы определить маршруты миграций детально.

Полного подтверждения предлагаемым реконструкциям мы никогда не получим. От древнейшей мифологии Ближнего Востока, Средней Азии и Ирана сохранились лишь отрывочные сообщения в ранних письменных текстах. Отсутствие в них мотива «ложной вести» ничего не доказывает и не опровергает, тем более что диффузия азиатских мотивов в Африку через переднеазиатский регион могла происходить как одновременно с диффузией азиатских видов домашних животных, так и позже. Но в пользу того, что диффузия имела место и шла с севера на юг, а не с юга на север, можно привести доводы, основанные на сравнении некоторых вариантов древних и более поздних текстов.

Согласно одной из армянских версий, записанной в Карабахе, Бог послал крылатую змею сказать людям, что умерший должен износить саван и вернуться домой, т.е. возродиться, а змея велела человеку износить камень (надгробье), что практически невозможно. Бог наказал змею, лишив крыльев [Арутюнян 2007: 37]. По другой версии, послание сходным образом исказил ворон, за что Бог велел ему отныне питаться падалью [Назарянц 1878: 10]. Понятно, что ворон и змея выступают как персонажи, которые способны друг друга заменять при сохранении основного смысла текстов на соответствующий сюжет. Именно эта связь образов (как змеи, так и ворона) с темой смертности человека позволяет реконструировать эпохальные процессы изменения сюжетно-мотивного состава евразийских мифологий. Образ ворона как существа, ассоциируемого со смертью, столь привычный для европейских культур, в некоторые южные районы, видимо, проник относительно недавно. Картографирование показывает, что ареал «ворона смерти» на протяжении тысячелетий расширялся.