Африка пятиструнного самурая

Останавливаемся в много-мухном придорожном кафе, самого фуля приносят маленькую мисочку, зато к нему гору хлеба, салатов, омлетов, жареной картошки, котлет из смеси бобовых, фаршированных баклажанов. За едой водитель объяснил, что менты его наругали за то, что он меня подобрал, чтобы подвезти. Оказывается, говорит, нельзя египтянам подбирать иностранцев на дороге. Я обжираюсь так, что приходится расстегнуть ремень на портках. Спрашиваю: «Кам фу`люс»? – то есть узнаю, сколько я должен заплатить. Водитель говорит, что нисколько, он угощает.

По пути водитель хвастается, что у него есть евро и доллары, демонстрирует мне купюры. Я своими не хвастаюсь. Справа от дороги красуется море. Ну не море, а залив. Соленый Суэцкий залив. Вода восхищает своим чистейшим бирюзово-синим оттенком, настолько естественным, что берега из перекопанного песка, редких кустиков и раскиданных камней кажутся приделанными наспех ландшафтным дизайнером-недоучкой. Но, все-таки море ассоциируется с некой бесконечностью воды, огромностью. Тут же виден другой берег. Почти всюду ведется стройка отелей, курортов. Берег во многих местах огорожен под стройку. Но иногда попадаются и нетронутые участки. На нетронутых стройкой участках берега часто стоят военные форты. Проглядываемость с них очень хорошая – на несколько километров, растительности-то нет. Так что ставить палатку здесь или нет, хрен знает. Учитывая, что это в принципе в Египте запрещено законом.

На повороте к монастырю Катрин, конечно же, был ментовской пост. Мы весело попрощались с водителем, но менты сказали ему пару ласковых по поводу подвоза иностранцев, и он опять приуныл. Главный англоговорящий мент на посту после проверки документов и стандартного набора вопросов сказал, что мне не надо беспокоиться о моем автостопе. Говорит, что они сами поймают мне машину до Катрин.

Приносят мне попить чайку. Жду, общаюсь с веселыми военными. Самый молодой из них, почти не говорящий по-английски, спрашивает меня: «You strong»? – и показывает мне боксерскую двоечку. Я в ответ показываю кусок комплекса обезьяны из ушу и тайскую связку из пяти ударов. Он, как может, выражает мне солидный респект на арабском языке. Жестами спрашиваю его, любит ли он стрелять. Он мне на арабском отвечает, что да, просто обожает. По-арабски особо этим ребятам мне сказать нечего: «`Ана `саэх мен `Русия, `ана thа`хэбту `илля Му`са Джа`баль. `Ана бе`хэир, Аль`хам Дулиль`ля». Что значит: «Я турист из России, я иду на гору Моисея. Я в порядке, слава Богу». Такой вот у меня скромный запас арабского.

Топчусь на одном месте, наслаждаюсь вечерним солнышком, заряжаю телефон в постовой розетке. Так проходит часа два.

– `Мафи са`яра?

– `Мафи са`яра, – подтверждает мне полицейский, что машины до моего места назначения пока нет.

Спустя еще минут тридцать меня наконец-то подсаживают в машину, где сидят уже целых два подозрительных араба. Один рыночно-разнорабочего типа, у другого очень страшные и злые глаза. О деньгах ни слова. Интересно, чем закончится поездка с ними? Они со мной не говорят. Почти каждые 10 км по дороге на Катрин есть пост. Везде проверяют документы, задают стандартный набор вопросов. Пост и вопросы. Пост и вопросы.

Меня высаживают уже на последнем повороте перед самой территорией поселка. Я достиг территории монастыря Катрин! Машина оказалась бесплатной. Водитель даже угощал меня разноцветными разнокалиберными семечками. Тут уже действительно прохладно, градусов десять или меньше. Полицейский на посту говорит, что уже несколько километров осталось. Сейчас поймают мне машину уже до самого поселка. Он на посту главный и хорошо говорит по-английски. Мечтает выучить русский язык. Для начала учу его спрашивать имя и узнавать, как у человека дела. Но, что интересно, мент в гражданской одежде. А на поясе висит пистолет. Спрашиваю, почему так?

– А я, – говорит он, – местный секретный агент, как Джеймс Бонд.

Вскоре меня вписывают в очередную бесплатную машину, она везет меня прямиком в «Fox Camp». Говорят, что здесь недорого можно переночевать. Еще не понимаю, куда я попал. Вокруг множество маленьких каменных домиков. Около одного из ближайших вижу европейского человека. Подхожу, автоматически начинаю говорить с ним на русском языке. Сам не знаю почему. На удивление, он отвечает мне тоже на русском. Его зовут Сауль, и он оказывается из Литвы. Поэтому он и может говорить по-русски. С ним его эстонская подруга Ингрид и больная мама.

Сауль угощает меня бедуинским овощным супом. За скоротечной трапезой с Саулем и Ингрид пытаюсь выяснить обстановку, но они ничего не знают. Они сами только что прибыли. Нахожу местного распорядителя – бедуина по имени Хамди, выясняю, что почем. В итоге беру комнату на двое суток по 100 фунтов за сутки. Обеды оплачиваются отдельно.