Африканеры в космосе. Где мой муж, капитан? (СИ)

— Я не знаю, что сказать, я потом скажу, хорошо? Начну говорить и расплачусь, как девчонка. Я… сегодня услышал голос отца. Мой отец — герой. Не преступник, а герой. Это… Спасибо тебе, Грут, спасибо вам обоим. Я не забуду.

Грут не нашёлся что ответить, а Винк просто обнял их, и так они и сидели, глядя на море.

— Что теперь? — Спросил Чан.

— Теперь? — Грут мечтательно улыбнулся. — Завтра сборы, послезавтра к Собачьей Луже отправят экспедицию. Нас тоже могут взять… Если захотим.

— Слышишь, "захотим", шутишь, что ли? — Возмутился Чан.

— Пойдём, даже не сомневайся. — Подал голос Винк. — Отец Грута пообещал.

— Да, — подтвердил Грут, — дал слово. Сначала к водопаду. Фадер Корнелис хочет устроить панихиду по мефру Брауэр, а бургомистр сказал, что город поставит ей памятник. Потом к ковчегу. В подвале дома Ван Ситтарта отец нашёл передатчик. Оказывается, остальные колонии на других планетах всё это время были на связи, потеряли только нас. И они шестнадцать лет без перерыва передавали инструкцию, как с ними связаться. Для этого и собирается экспедиция: корпус ковчега — это внешняя передающая антенна. Хорошо, что "Гроот Зимбабве" не разобрали полностью, как "Морестер".

— Как думаешь, они к нам прилетят? — Спросил Чан.

— Не знаю, — пожал плечами Грут, — хочется верить в чудо. Хольт сказал, что теперь они смогут обмениваться научной информацией и мы сможем восстановить какие-нибудь утерянные технологии, и это уже немало.

— О, смотри, шхуна! — завопил Винк.

Все посмотрели, куда указывал его палец. По волнам, в сторону острова Крюгера, медленно удалялся маленький кораблик.

— Ван Ситтарта повезли. — Пояснил Чану Грут. — Поверить не могу, что он столько лет прятал от всех передатчик.

Чан покачал головой:

— Я не понимаю, ради чего он убил моего отца, мефру Брауэр. Чтобы никто не узнал, что есть другие колонии?

— Я не знаю, — ответил Грут. — Я пытался понять, но не получилось. Он говорил что-то про то, что нас уничтожат, нас не будет, но я в это не верю. Они спасли нас, зачем им уничтожать нас теперь? Я спросил у фадера Корнелиса, он сказал, что я всё неправильно понял. Что капитан имел в виду наши традиции и обычаи, но разве можно их отнять? Мы — это мы. Как это можно изменить?

— Сумасшедший, — сказал Винк.

— Наверное, — отозвался Чан.

…

А тем временем на городской площади…

— Люди! — На постаменте памятника капитану Ван Ситтарту стоял густо заросший бородой Фред-гробовщик, и в его вытаращенных глазах плескалась настойка на ледяных ягодах. — Капитан обманывал нас столько лет! — Он икнул и зажмурился. Справился с подкатившим к горлу выпитым и съеденным. Обвёл толпу мутным взглядом. — Если бы не он… Если б не он мы уже летали бы между звёздами!

— Накати ещё, и на твоём выхлопе можно будет улететь в другую галактику, — выкрикнул кто-то из толпы под оглушительный хохот.

— Не-ет! — помахал грязным пальцем Фред. — Так нельзя! Надо снести этот памятник! Флаг Новой Родезии держит лжец и убийца!

— Правильно! — Выкрикнул кто-то из толпы.

— Фред дело говорит! — Подхватил другой.

— Позор! Позор! — Начал скандировать третий, и толпа подхватила.

Фред вцепился в каменный бицепс капитана, попытался его расшатать. Опять подкатила тошнота. Он зажмурился и повис на нём, приходя в себя. Толпа медленно двинулась к памятнику. Кто-то крикнул:

— Верёвки! Тащите верёвки!

Между людьми и памятником выскочил старый библиотекарь. Он заслонился от света факелов и закричал:

— Стойте! Кого вы слушаете? Пьяницу Фреда? — Его голос был еле слышен в шуме толпы, но передние ряды остановились, а задние продолжали напирать. Хольт растерянно смотрел на озлобленные лица и не узнавал своих земляков.

— Это наша история! — Закричал он что есть мочи, тыча пальцем за спину, в сторону каменной фигуры капитана с висящим на ней пьяницей. — Она такая, какая есть! Ван Ситтарт преступник! Но это он организовал и возглавил экспедицию, благодаря которой мы все живы! Одно другое не отменяет! — Старик вдохнул полную грудь воздуха и заорал: — Память! Память отличает нас от обезьян!

Хольт пошатнулся, у него потемнело в глазах. Кто-то из африканеров бросился к нему, усадил у подножия памятника. В толпе закричали:

"Хольту плохо!"

"Где Магда?"

"Врача позовите!"

Старик отмахнулся:

— Всё в порядке, не надо Магду. Мне уже лучше. — Он перевёл дух. — Памятник капитану Ван Ситтарту останется здесь. Рядом с ним поставят статую Гендрика де Тоя. Его незаслуженно обошли почестями после завершения миссии. — Стоящие рядом африканеры возмущённо загалдели, стоящие дальше переспрашивали, что говорит Хольт. Он махнул рукой, повысил голос: — Тише, пожалуйста, мне трудно говорить. Да, так решил Городской Совет, и я с ним согласен! А перед ними будет стоять монумент тому, кто пожертвовал своей жизнью ради нашего спасения. Давиду… — он немного замялся, — Мкртчяну. — Люди одобрительно закричали, — Это — благодарность участникам миссии "Морестер" за наше спасение. А за совершённые ими преступления де Той и Ван Ситтарт отправляются в ссылку на остров Крюгера, и пусть Господь решит, что с ними дальше будет.