Агасфер

— Сами дети. Прислуги здесь не полагается. Но если бы вы видели, какое невероятное соревнование существует между малютками: каждая хочет лучше других оправить свою постель. Это их занимает, будто они куклам постель застилают. Вы знаете, девочки любят ведь играть в домашнее хозяйство, а здесь игра переходит в дело, и все идет превосходно.

— О! я понимаю! Значит, пользуются их склонностями и приучают к делу?

— Ну да! в этом весь секрет. Вы сами увидите, что они повсюду заняты полезным трудом и необыкновенно довольны значимостью своих занятий.

— Боже! господин Агриколь, — робко заметила девушка, — если только сравнить эти теплые, чистые дортуары с грязными соломенными тюфяками на чердаках, где несчастные дети мерзнут, сбившись в одну кучу, как у нас в провинции!

— Да и в Париже не лучше, если не хуже!

— Как, должно быть, господин Гарди добр, великодушен и богат, если он в состоянии делать так много добра!

— А я сейчас очень вас удивлю, мадемуазель Анжель, так удивлю, что вы мне, пожалуй, и не поверите! — засмеялся Агриколь.

— Как это, господин Агриколь?

— Положим, что господин Гарди самый благородный и добрейший человек в мире! Он делает добро для добра, а не из расчета. Но представьте себе, что если бы он был самым жадным эгоистом… то и тогда добро, которое он для нас делает… дало бы ему все-таки громадную прибыль!

— Возможно ли это? Я верю, раз вы это говорите, но… если так выгодно делать добро, то отчего его делают так редко?

— А потому, что редко в одном лице соединяются три условия: знать, мочь и хотеть.

— Увы, да! Кто знает… те не могут!

— А кто может, те не знают или не хотят!

— Но отчего же добро, которое делает господин Гарди, приносит ему так много выгод?

— Сейчас я вам это объясню.

— Ах, как хорошо пахнет фруктами! — воскликнула Анжель.

— Это мы пришли к нашему фруктовому складу. Я готов об заклад побиться, что наши щебетуньи из дортуара найдутся и здесь… не затем, чтобы клевать плоды, а для того, чтобы работать!

Отворив дверь, они вошли в громадную кладовую, где хранились зимние фрукты, симметрично расположенные рядами на длинных полках. Несколько детей, семи-восьми лет, тепло и чисто одетых, пышущих здоровьем, перебирали под наблюдением женщины плоды, откидывая испортившиеся.

— Видите, — сказал Агриколь, — мы везде, где можно, применяем детский труд. Эти занятия доставляют детям развлечение, удовлетворяя потребности в движении и деятельности, свойственные их возрасту; нельзя и придумать лучшего времяпрепровождения для девочек и женщин.

— Как все разумно организовано!

— А если бы вы видели, как эти ребята на кухне стараются! Под присмотром одной или двух женщин они работают за десятерых служанок!

— Ведь в этом возрасте любят играть в кухню! Они, должно быть, в восторге.

— Да! Так же, под видом игры в сад, они работают в саду, поливают, полют, собирают овощи и фрукты, расчищают аллеи граблями и так далее. Словом, вся эта ватага детишек, которые обыкновенно лет до двенадцати ничего не делают, здесь приносит много пользы. Помимо трех часов школьных занятии, они с шести или семи лет заняты полезно и приятно целый день и, экономя руки взрослых, зарабатывают больше, чем стоит их содержание. А кроме того, знаете, мадемуазель Анжель, когда дети принимают участие в работе, то их чистое, целомудренное и нежное соседство смягчающим образом действует и на взрослых. Поневоле станешь осторожнее и в словах и в поступках. Самый грубый человек не может не уважать детства.

— Чем больше видишь, тем больше удивляешься, как здесь все рассчитано для счастья всех! — с восхищением воскликнула Анжель.

— И не без труда далось все это: сколько предрассудков надо было победить, какую вынести борьбу с рутиной! А вот и общая кухня, — прибавил кузнец, улыбаясь. — Не правда ли, она так велика, точно в казарме или громадном пансионе?

Действительно, кухня была громадная. Все кухонные принадлежности блестели чистотой. Благодаря замечательным достижениям науки, позволяющим осуществлять экономию (достижениям, всегда не доступным для бедных классов, больше всего нуждающихся в них, потому что осуществимы они лишь в больших масштабах), не только очаг, но и печи топились таким количеством топлива, которое составляло ровно половину расходов, затрачиваемых на отопление каждой семьей в отдельности; излишек тепла оказывался достаточным для того, чтобы с помощью прекрасно сделанного калорифера поддерживать одинаковую температуру во всех комнатах общежития. Дети под руководством двух хозяек выполняли на кухне различные работы. Забавно было видеть ту серьезность, с которой они относились к своим кулинарным обязанностям; то же было и в пекарне, где выпекали хлеб по исключительно низким ценам (мука покупалась оптом), замечательный домашний хлеб, здоровый и питательный, из смеси чистой пшеницы и ржи; он был гораздо лучше того белого и легковесного хлеба, качество которого часто зависит от добавления разных более или менее вредных примесей.