Агасфер. Вынужденная посадка. Том I

Алдошин наизусть знал все копарские «легенды» и «художественный свист с приседанием по ушам» насчет немыслимых раритетов, якобы спрятанных либо затерянных в глухих потаенных местах острова. Таких мест и вправду на Сахалине оставалось немало: это только на большой карте остров маленький и весь вроде на виду. А на деле и потаенных уголков здесь немало, да и мест, где воистину не ступала нога человека, хватает.

На личной карте Алдошина, надежно упрятанной им в бездне Интернета, тоже были отмечены реальные схроны, относящиеся к периоду освобождения Сахалина от японских милитаристов в 1945 году. Из одного такого схрона, ни дна ему ни покрышки, он в свое время и добыл проклятый морфин, про который ему сегодня ненавязчиво напомнил Абвер. И черт его дернул тогда, чтобы хоть как-то компенсировать месяцы поиска по тайге и литры выпитой комарами и гнусом крови, «толкнуть» зелье Фигуре! Схрон действительно был оборудован японцами на случай партизанских действий в тылах советской армии. Но, кроме морфина, ничего ценного там не было. Пара десятков ящиков напрочь просроченных к моменту находки консервов, полусгнившее армейское снаряжение, пара килограммов взрывчатки – тоже, вероятно, потерявшей свои боевые свойства, проверять он благоразумно не стал.

Еще один тайник, из той же «серии», был Алдошиным открыт восемь лет назад, в диких скалистых пустошах западного побережья острова. Открыт – но даже не исследован, ибо единственный лаз в искусственно углубленную человеком пещеру мог в любую минуту рухнуть и похоронить под тоннами камней любопытного смельчака. Алдошин, найдя этот явно японский схрон, только и посветил внутрь фонариком. В неверном свете просматривался японский бронетранспортер времен Второй мировой. В таких оккупанты оборудовали передвижные дизель-генераторные установки. Чтобы вытащить раритет наружу, требовались большие финансовые вложения – которые вряд ли окупили бы стоимость работ и риск при их производстве. И Алдошин лишь пометил место на своей тайной карте, не очень рассчитывая когда-то вернуться сюда.

Отмечены были на той карте и два места падения американских самолетов, «аэрокобр», которые союзники в изобилии поставляли сражающейся с Гитлером России через Аляску и Камчатку. Господи, да половина летчиков Десятой воздушной армии, перебазированная на Сахалин в ходе операции по освобождению юга острова, летала на этих машинах! Двигатели «аэрокобр» часто отказывали в воздухе, будучи не в состоянии «переварить» некондиционный советский бензин. И их на острове, если как следует поискать, наверняка можно найти не один десяток! Только кому они сейчас нужны?

Алдошин вдруг фыркнул: он вспомнил, как несколько лет назад заезжий дилетант-копарь откуда-то из Запорожья долго искал местного партнера для поисков некоего американского самолета, разбившегося где-то на острове. Пилотировал тот самолет, по утверждению запорожца, отец одного из богатейших людей в мире. И сынок, когда вырос и стал богатеньким, якобы поставил себе цель найти прах отца и достойно захоронить его. Хохол утверждал, что за «родные» останки сынок готов заплатить 5 миллионов долларов.

На сию невнятную авантюру, естественно, никто из серьезных сахалинских копарей не подписывался. И дело кончилось тем, что авантюриста-дилетанта взяли «за жабры» местные чекисты, которые после беглой, но исчерпывающей проверки сообщенных фактов надолго определили хохла в специализированное медицинское учреждение, причем в отдельную палату без окон, но с мягкими стенами…

Улька, лежащая у ног Алдошина, снова тоненько и деликатно заскулила, словно напоминая хозяину о том, что погода отнюдь не летняя, а сидеть и лежать без дела и вовсе глупо – тем более что совсем неподалеку есть уютный костер, на котором готовится что-то вкусное…

Алдошин усмехнулся: старая спаниелиха по большому счету права! Надо заканчивать с сигнальной проволокой и возвращаться. Тем более что в заданной москвичом задачке доля неизвестного была слишком велика, и решения пока не просматривалось.

Чего же все-таки требуется здесь москвичу?

Заколачивая гвозди и протягивая проволоку, Алдошин продолжал размышлять на эту тему.

Попробуем танцевать от другой печки, подумал он. От стоимости находки, которую Абвер определил в 50 лямов американских долларов. Сумма серьезная, но и сомнения в своей реальности вызывающая не менее серьезные. Что можно запихать в ящик на такую устрашающую сумму?

Как и всякий поисковик, Алдошин старался держаться в курсе мировых новостей, касающихся обнаружения и купли-продажи ценных предметов старины. Не то чтобы он вел свое досье или составлял список мировых раритетов – но в ценах на них он более-менее ориентировался. И сейчас решительно никак не мог, хотя бы приблизительно, определить – что может стоить 50 миллионов долларов?