Агасфер. Вынужденная посадка. Том I

– Согласен, – легко признал Абвер. – Но все остальное в наличии! Случайный снимок, черт возьми! Игра фортуны, как говорится – а поди-ка! Старики Лефтеры, конечно, давно умерли – Ризенталь посылал туда своих людей пять лет назад. А их бумаги вместе с прочим хламом пролежали на чердаке их дома много лет, пока мальчишки не нашли коробку. И фотография геройского предка-летчика заняла почетное место на стене наследников.

– Это не козырь, Владислав Николаевич, – упрямо качнул головой Алдошин.

– Экий ты упрямец, Миша! Ну, тогда погляди на эту фотографию! – И москвич достал из портфеля еще одну отсканированную копию. – Эту я уже нашел! Стал наводить справки в наших архивах – стояли ли на Сахалине в ту пору какие-то авиасоединения. Узнал: осенью 1945 года на юго-восток вашего острова была переброшена Десятая воздушная армия. Знающие люди посоветовали поискать в Интернете какой-нибудь сайт «летунов»-дальневосточников – сейчас много таких. Нашел сайт, мои люди связались с его создателями – и, представь себе, нашлась эта фотография.

На этом снимке были запечатлены трое молодых людей – уже в советской летной форме. А сфотографированы эти летчики были на фоне… того же «груммана»! Сомнений не было: на хвостовом оперении летающей лодки были ясно видны пятиконечная звезда в темном круге и бортовой номер: DN 3425.

– На обороте фото никаких надписей нет, – доложил Абвер. – Дата съемки была в письме, которое переслали на сайт школьники, у которых оно хранилось в музее боевой славы. 2 февраля 1946 года, три недели спустя после взлета «груммана». Место съемки – мыс Острый, восточное побережье Сахалина…

– Как-то странно самолет стоит: в наклон, – рассматривая снимок, заметил Алдошин. – Он что – был подбит?

– Не знаю, – признался москвич. – Об этом в письме ничего не было сказано. Я показывал снимок специалистам, но качество фотографии скверное. Да и время ее не пожалело. Единственная деталь, в которой спецы уверены, – это то, что самолет не приземлился, а приводнился. Видишь – колесо шасси подтянуто и находится в специальной нише. И летчики стоят не на земле, а на снегу. Есть предположение, что «грумман» приводнился, а потом вмерз в лед.

– В январе и феврале чистой воды у восточного побережья Сахалина нет, Владислав Николаевич! – твердо заявил Алдошин. – Это я точно вам говорю, как старожил здешних мест! Море замерзает на три-четыре километра от берега – припай называется. А на снимке береговая линия совсем близко. Видите – каменистая осыпь, верхушки деревьев просматриваются… Максимум – сто метров от берега!

– Ты не отвлекайся, Миша! – посоветовал Абвер. – От главной темы не уходи! Наш самолет взлетел из Ацуги шестого января, а спустя месяц идентифицирован нами на Сахалине. С этим-то ты согласен?

– Против фактов не попрешь, – кивнул Алдошин. – Знать бы еще точно, что ваши раритеты на этом «груммане» были…

– А вот это, Миша, тебе и предстоит узнать! – Абвер снова откинулся на спинку скамьи и звонко прихлопнул ладонями по столу – как печать поставил.

– Допустим, – согласился Алдошин. – Скажите, Владислав Николаевич, а японских козырей у вас не припасено? Почему после Страны восходящего солнца предложение-то мне делаете?

Абвер оценивающе взглянул на собеседника, вздохнул:

– Нет пока японских козырей, Миша! Очень хотелось бы – но нету. Дал, правда, поручение японским частным детективам – отыскать одного человечка. Но найдут ли – пока неясно. И даже если найдут – что тот след даст? Тоже большой вопрос. Так что пока об этом забудем, ладно?

09

Проклятая гайка никак не хотела попадать началом нарезки на конец спрятанной в глубине двигателя шпильки, и после очередной попытки «наживулить» ее вслепую снова глухо брякнулась на замасленные доски. Алдошин злобно и длинно выругался, с силой швырнул ключ в стену гаража и с трудом сел на пол рядом со своим микроавтобусом.

– Глицин не пробовал попринимать? – неожиданно раздался знакомый голос. – От нервишек расшатанных, говорят, помогает…

У распахнутых створок гаража стоял Витька Семенов, он же Проперухин. Вот уж кого Алдошин не ждал, да и не желал здесь видеть, так это его. Откуда он вообще узнал о его гараже и как вообще нашел его за чудом сохранившейся при застройке микрорайона рощицей?

– Здорово, Витя. Как отыскал-то меня тут?

– Земля слухом полнится, Мишаня! Заскочил к тебе на квартиру – жена говорит, что в гараже. А место это пацаны дворовые показали – они же все на свете знают!

– Что за нужда во мне?

– Мишаня… Мы ж с тобой старые корешки, – упрекнул Семенов. – А ты встречаешь друга чуть не лозунгом старого бюрократа: сделал, мол, свое дело – и уходи. Обидеться ведь могу!

– Обижайся! – пожал плечами Алдошин. – Витя, здесь зрителей нет, только мы. И ты не хуже меня знаешь, что никогда мы в друзьях-корешках не ходили. Начинали когда-то вместе «поляны долбить» – потом ты быстренько понял, что копарьская романтика – не твое! И нынче ты по делу какому-то пришел – никогда ведь не скучал раньше, а? Вот и говори, что за дело! Мне, извини, «трахому» свою к походу готовить надо!