Агата Кристи. Свидетель обвинения

Рецензенты хвалят не только ее детективы (теперь это общее место), но и поэзию: в 1924 году Агата выпускает за свой счет сборник стихов «Дорога мечтаний» («The Road of Dreams»), на который Филпоттс отзывается вполне благожелательно:

«У Вас несомненный лирический дар. Надеюсь, Вы его разовьете».

Иными словами, на отношение к себе издателей и читателей Агата пожаловаться не может, а вот ее отношения с Арчи оставляют желать лучшего. Можно даже сказать, что чем бо́льшим успехом пользуются романы, рассказы и стихи жены – тем меньше интереса и заботы проявляет к ней муж. Прошли те времена, когда он мог посадить Агату к себе на колени и сказать: «Дай ушко поцелую»; слово «ангел» выпало из его лексикона, он всё реже ужинает дома, всё чаще задерживается на работе (теперь Арчи, за неимением лучшего, работает в небольшой финансовой фирме своего давнего, еще довоенного приятеля), не задает вопросов о том, как подвигаются у Агаты дела. Арчи завидует Агате, ревнует жену к ее немалым заработкам, к ее успехам, вполне уже осязаемым. Что ж, ему и в самом деле нечего ей противопоставить, разве что победы на поле для гольфа, где он проводит всё свободное время. Как мудро отметила мисс Марпл в романе «Зернышки в кармане»: «…роскошный дом – слишком малая компенсация, если в отношениях с мужем нет никакого тепла»[12].

Весной 1926 года Агата Кристи выпускает в издательстве Коллинза «Убийство Роджера Экройда» – один из лучших своих романов; спустя десять лет он войдет вместе с Евангелием и с «Как вам это понравится» в первую в истории говорящую книгу для слепых. Идею романа (рассказчик и убийца – одно лицо) подал Агате ее зять Джеймс, муж Мэдж.

И не он один. 28 марта 1924 года Агата получает письмо от лорда Луиса Маунтбаттена, который предлагает писательнице ту же идею, и даже во всех подробностях расписывает сюжет. Написано письмо – от третьего лица:

«Лорд Луис просит его извинить за то, что обращается с письмом к незнакомому человеку, и надеется, что миссис Кристи воспользуется его идеей. Разумеется, лишь в том случае, если эта идея придется ей по душе. У него же самого, морского офицера, на сочинение романов нет времени, лишь изредка он позволяет себе напечатать в каком-нибудь журнальчике рассказ-другой, а потому сам он этим сюжетом воспользуется вряд ли».

Спустя много лет лорд Луис напишет Агате Кристи, с которой он так ни разу и не встретился, еще одно письмо, где поздравит с только что поставленной «Мышеловкой». Вот что ответила Агата лорду Маунтбаттену на его второе письмо:

«Меня уже много лет преследует нечто вроде комплекса вины: ответила ли я тогда на Ваше письмо? Неужели, ужаснулась я, письмо я написала, а отправить его забыла? Идею “Доктор Ватсон – убийца” я почерпнула из двух источников. Один источник – мой зять, однажды он между делом заметил: “Должен же доктор Ватсон когда-нибудь и сам совершить убийство!” Я ему возразила, что это потребует немало усилий чисто технического свойства. Наш разговор вскоре забылся, но тут приходит Ваше письмо… Идея, в нем изложенная, показалась мне на редкость заманчивой, ведь она еще никому не приходила в голову, но меня одолевали сомнения: по силам ли мне эту идею осуществить? Однако каков вызов! И я задумалась, я обсасывала эту идею, точно собака – кость…»

Критики, как и читатели, к такому «повороту событий» были не готовы, ведь Кристи нарушала незыблемую традицию, действовала против правил, не вчера установленных.

«Провал! Безвкусица! – возмущался рецензент в «News Chronicle». – И этим автором мы привыкли восхищаться!»