Агент Абвера

— Слушаюсь, господин майор, — включил тот счетчик, машина плавно тронулась с места.

— И часто случаются бомбежки в городе? — проводив взглядом мелькнувшие за окном развалины жилого дома, спросил сидевший позади Вольф.

— По ночам иногда случаются, — ответил, глядя вперед, шофер.

— И кто прилетает?

— В основном русские. Бывают и американцы на своих летающих крепостях[96], но реже.

На очередном перекрестке автомобиль встал на красный свет. Перекресток, чеканя шаг, пересекала колонна солдат с винтовками и ранцами за спиной, над колонной неслась песня:

Перед казармой,
Освещая двор,
Столб стоял фонарный —
И там он до сих пор.
У фонаря когда-нибудь
Мы встретимся — ты не забудь —
Как встарь, Лили Марлен.
Как встарь, Лили Марлен![97]

— под грохот кованых сапог бодро орали молодые голоса, и эхо, отражаясь от стен, улетало в серое небо.

Доехали до Тирпиц-Уфер, майор расплатился, дав таксисту на чай. Прихватив желтой кожи портфель, вошел во двор штаб-квартиры с зеленеющими у ограды каштанами, вдоль которой прохаживался часовой с карабином, поблескивая штыком. Предъявив охране на входе удостоверение, вошел в пустынный холл, поднялся ступенями на нужный этаж (там документы проверили вторично) и вошел в приемную полковника Бауна, доложив адъютанту о прибытии.

— Одну минуту, — проследовал тот за высокую дверь тамбура и тут же вернулся: — Проходите, господин майор.

Полковник, сидевший за полированным столом, с кем-то беседовал по телефону, он сделал знак Вольфу — присаживайтесь.

Тот, сняв высокую фуражку, молча прошел вперед иуселся за приставной сбоку.

Со стены за спиной начальника на него пучеглазо взирал фюрер в парадном мундире, на столе перед Бауном лежала серая номерная папка, на обложке с несколькими синими штемпелями значилось «Агент Макс».

«Вот оно что», — мелькнуло в голове майора, и он напрягся. Папка могла означать лишь одно: агент провалился или, много хуже, перешел на сторону врага. После выпуска Макс был отправлен в Смоленскую прифронтовую абверкоманду, но отвечать ему — Вольфу. Перед глазами забрезжил Восточный фронт (майор поежился).

Между тем начальник опустил трубку на рычаг:

— Здравствуйте, Генрих. Как добрались?

— Спасибо, господин полковник, нормально.

— Партизаны в пути не досаждали? Знаю, в Белоруссии их немало.

— Нет, поезд шел под усиленной охраной.

— Ну что же, тогда перейдем к нашим баранам, — уставился на Вольфа прозрачными глазами. — Вы помните курсанта с псевдонимом Макс?

— Как же, хорошо помню. Он выпустился у нас в марте.

— Что можете о нем сказать?

— Обладает высоким интеллектом, знает наш язык, хорошо осваивал учебную программу, досконально освоил работу с рацией. Перед выпуском прошел жесткую проверку.

— Недостатки?

— Таковых не отмечалось, господин полковник.

— Получается, был примерный курсант?

— В период обучения — да, — кивнул безукоризненным пробором начальник школы.

— Слишком уж всё хорошо складывается, — откинулся в кресле Баун.

— Не понял? — сглотнул слюну Вольф.

— А вот оцените сами, — встав, стал расхаживать по паркету. — После выпуска абверкомандой «109» Макс был заброшен с напарником под Ярославль. Оттуда оба добрались до Москвы, где, легализовавшись, приступили к выполнению задания. На сегодня ими организована резидентура[98] и проведены две серьезные диверсии. А еще ведется наблюдение за военными перевозками на Октябрьской железной дороге, о чём поступает заслуживающая внимания информация.

— Тогда в чём вопрос?

— Двое суток назад от Макса поступила шифровка, он внедрился в Генеральный штаб РККА младшим офицером связи, — остановился напротив Баун. — Что скажите на это?

— Блестящая работа, — порозовел лицом Вольф.

— А вот у меня по этому поводу возникли сомнения, Генрих, — наклонился к нему полковник. — Не водят ли нас чекисты за нос?

— Вы думаете перевербовка?

— Чем чёрт не шутит, — вернулся за стол начальник «Валли». — Слишком уж всё гладко, — уселся в кресло. — С кем из курсантов школы близко общался Макс?

— Особо ни с кем, разве что с курсантом Скифом.

— Это тот, что был награжден медалью за выполнение задания?

— Совершенно верно, господин полковник.

— Где он сейчас?

— Продолжает у меня службу в качестве инструктора подрывного дела.

— Хорошо. А теперь слушайте меня внимательно…

…Погожим июльским вечером по шоссе со стороны Клина в Москву катила, гремя обшарпанными бортами, военная полуторка. Рядом с шофером в кабине сидел крутоплечий сержант в пилотке и х/б[99], с медалью «За отвагу» на выцветшей гимнастерке. Это был Скиф.

— Через километр находится КПП[100], а там проверка документов, — покосился на него шофер, — так что извини, браток, придется сойти.

— Нет вопросов, друг, спасибо, — блеснул фиксой[101] пассажир.