Агент Низа

Метис раскрыл рот и нажал головку распылителя. Неосатана зажмурился, но вместо запаха серы и горелого мяса в воздухе распространился аромат фиалок.

– Недурно! – промямлил чиновник и собирался спрятать баллончик в карман, но тут дверь раскрылась и вошел офицер в сопровождении пожилого седовласого господина.

– Senor Diablo? – спросил офицер.

– Так точно.

– Вернуть шмотки и вон отсюда! – бросил прибывший подчиненным. Мефф не очень хорошо знал испанский, но жесты, сопровождающие высказывание, были вполне международными. Метис с сожалением отдал баллончик и часы. Об остальном как бы забыл.

– Я капитан Гомес, – щелкнул каблуками офицер, – сеньор президент поручил мне лично опекать вас.

Фаусон подал ему руку и повернулся к пожилому, некогда, видимо, высокопоставленному мужчине.

– Меня зовут брат Мануэль Хименес, – произнес тот на правильном английском. – Буду вашим гидом и переводчиком.

Гомес махнул рукой, что, по-видимому, означало приглашение выйти, и двинулся первым. Некоторое время они шли по темному коридору, который вывел их на тесный дворик, заваленный посылками, ожидающими, вероятно, таможенного досмотра. Там стоял небольшой бронеавтомобиль, раскрашенный веселенькими пастельными полосками.

– Сначала поедем в отель, – пояснил Хименес, – господин президент, вероятнее всего, примет вас поздним вечером.

Они поехали. В машине не было окон, поэтому втиснутый между офицером и переводчиком Посланец Низа мог самое большее воображать себе трассу поездки.

Шикарный отель «Счастливый Пеон» вздымался на центральной аллее Пунта Либертад, носящей, естественно, имя Э. Кортеса. Это был один из последних подарков, полученных президентом Амарильо от концерна «Интерконтиненталь» взамен за соблюдение полутора десятков прав человека. Шеренги безупречно выряженных боев и кельнеров, бары, наполненные напитками высочайшего качества, прелестные лифтерши и горничные, автоматы, подающие по желанию и бесплатно требуемые предметы – все вместе оставляло невероятно приятное впечатление, если б не одна мелочь: в отеле не было видно ни одного обитателя.

Синьор Дьябло получил апартаменты с бассейном, правда, недействующим, но, как заверил на безупречном французском метрдотель, по желанию гостя бассейн будет незамедлительно наполнен. Фаусон пожелал, заказал обед в номер и отправился отдохнуть. Ленч оказался отличный, хоть и не походил на произведение местных гастрономов. И, действительно, после долгого копания в вазочке с мороженым в ней обнаружился клочок бумажной салфетки из парижского ресторана. Итак, завтрак был целиком доставлен из Франции. Официантка, миниатюрная благопристойная креолка, пожелала уважаемому гостю приятного аппетита, при этом с таким вожделением поглядывая на шоколадки и ломтики ветчины, что почти физически ощущалось, как ее слюнные железы разбухают до размеров грудей. Мефф заметил это и предложил угощаться. Она воспользовалась приглашением без лишних слов и тут же сжевала плитку шоколада вместе с фольгой. Развеселившийся гость, видя, какую радость он доставил и решив наплевать на обещание не подкармливать туземцев, предложил девушке забрать все, что ей особенно понравилось. Спустя мгновение все содержимое подноса скрылось в пучинах одежд креолки.

– Для детей, – пояснила она.

– Понимаю, у вас временные трудности со снабжением, – догадался Фаусон.

Глаза кортезианки снова сделались настороженными и холодными.

– У нас ни с чем не бывает временных трудностей, – бросила она и быстро вышла.

Мефф решил вздремнуть. Он пребывал словно в полусне, когда его чуткое ухо уловило странный топот за стенкой. Он встал и попробовал открыть дверь в зал с бассейном. Дверь была заперта. Он рискнул туда проникнуть, высунул голову сквозь стену (к счастью, традиционную) и остолбенел. Вокруг бассейна бегала толпа туземцев, приносящих в глиняных кувшинах воду, которую они быстро выливали в бассейн. Наш герой поскорее втянул голову и оглядел апартаменты. В первой комнате у стены стояло несколько автоматов. Он подошел к одному и требовательно произнес: «Жевательная резинка!» Что-то заворчало и изнутри выскочила упаковка с Утенком Дональдом. Мефф не сказал больше ни слова, а энергично поднял крышку ящика. Предчувствие его не обмануло. Внутри скорчившись сидел абориген и с миной загнанной в угол крысы глядел на иноземца. Тот вздохнул и опустил крышку.

Потеряв всякую охоту спать, он подошел к окну. Отсюда раскинулся чудесный вид на обсаженную пальмами аллею, по обеим сторонам которой тянулись десятки отелей, торговых домов, кинотеатров, кабаре и банков. Внешне она не отличалась от улиц крупных городов на большинстве континентов. Недоставало только людей и машин, но это можно было объяснить временем сиесты. Величественный, вероятно железобетонный, Кортес стоял, задумавшийся и одинокий на своем постаменте, украшенном кокосами и головами ягуаров.