Агент презедента

Фюрер только что приказал новому марионеточному правительству в Праге разорвать союз с Россией, и приказ был выполнен. Теперь он сказал, что надеется в ближайшее время увидеть, что французы придут в себя и осознают, что баловство с чудовищем большевизма не принесёт им ничего, кроме вреда. Это баловство представляет низший предел разврата, до которого могли опуститься продажные политики. Французские газеты и члены кабинета были куплены напрямую русским золотом. И до тех пор, пока такие люди находятся у власти, не может быть никакой дружбы между Францией и Германией. Это доказывало утверждение фюрера, что дипломатия и война были двумя сторонами одной и той же медали. Союз с Россией был вечным актом агрессии против его Regierung.

Ланни заметил: "Вы знаете, конечно, что многие государственные мужи во Франции и Великобритании надеются, что вы для них раздавите большевизм".

— А они будут сидеть и смотреть, как я истекаю кровью! Поверьте, герр Бэдд, я не стану ничьей обезьяной и не буду не для кого таскать каштаны из огня. Когда начинается война с большевизмом, они будут помогать, а я удостоверюсь, что они все вступили в войну, прежде чем вступлю сам.

"Скажите мне", — сказал посетитель, — "Вы думали о возможности вступить в пакт о ненападении с Советами? Это устроило бы Англии и Франции серьёзную встряску".

— Конечно, устроило бы. И будьте уверенны, что я не упущу ни одной карты в моей руке. Я хорошо знаю, что Англия и Франция делали все возможное, чтобы настроить большевиков против меня. Я не собираюсь позволять моим врагам сделать шаг первыми.

"Когда я приеду в Лондон", — отметил искусствовед, — "Лорд Уикторп спросит у меня о ваших взглядах. Что я должен сказать ему?"

— Расскажите ему всё, что я сказал вам. Это преимущество моей позиции. Я говорю им всю правду. Но это, как будто я ничего не сказал, потому что они мне не верят.

— Вы нечто уникальное в истории Европы, Exzellenz, и они не знают, что делать с вами. Я никогда раньше не называл вас 'Mein Führer', но я думаю, что отныне мне придется делать это.

И после этого, конечно же, у агента президента был доступ ко всем тайнам нацистской дипломатии!

Глава тридцать первая В нелегком деле мужество крепчает [96]

I

Ланни получил информацию, которую он хотел, и в Мюнхене ему делать было нечего. Он нашел покупателя ещё на одно произведение искусства, от которых Геринг решил избавиться. Он отправится в Берлин, заплатит за картину и возьмёт её с собой. Как правило, он ничего не отправлял из Нацилэнда. В этой стране мошенничество так сильно пустило корни, что он перестал доверять даже немецким сотрудникам Америкэн Экспресс. Он нанесёт визиты нескольким знакомым в Берлине, таким как герр Тиссен и доктор Шахт, которые не прикусывали язык в разговорах. Он выслушает генерала Эмиля Мейснера о новейших технических достижениях рейхсвера. Кроме того, он не откажется посплетничать с княгиней фон Доннерштайн.

За день до того, как он покинул столицу Баварии, по радио пришла ужасная новость. Еврейский юноша в Париже, беженец, обезумевший от своих личных страданий и от страданий своего народа, застрелил Эдуарда фон Рата, чиновника германского посольства, которого Ланни встречал в Шато-де-Белкур. Нацистское радио пришло в бешенство, обвинив в преступлении подстрекательства британской прессы, которая упорно продолжало публикации рассказов о преследовании евреев в Германии. Так случилось, что день стрельбы в Париже совпал с годовщиной пивного путча, поэтому все нацистские лидеры были в Мюнхене. В ту же ночь Адольф Вагнер отдал приказ, и началось дикое разграбление еврейских магазинов. Ланни в своем гостиничном номере слышал звон стекла и вопли штурмовиков. Он вышел и наблюдал, как дисциплинированные мародеры разбивали зеркальные окна и витрины палками и камнями, заполняя свои карманы часами и ювелирными изделиями, укладывая в мешки меха, нижнее белье, шелковые чулки и всё, что они думали, могло бы порадовать их подруг.

Эти массовые грабежи шли всю ночь, и многие из нацистов из-за их жадности получили сильные порезы от разлетающихся осколков стекла или острых краёв витрин. Ланни стал свидетелем одного из самых странных зрелищ, королевской битвы между штурмовиками и эсэсовцами маршала Геринга перед Бернхаймерской Галереей, в которой были восточные ковры, антиквариат и предметы искусства. Он предположил, что это была драка за обладание этими сокровищами, но позже узнал, что герр Бернхаймер был "почетным арийцем", единственным в Мюнхене. Он поставил толстому командующему всю обстановку в Каринхаллее, и, таким образом, имел право на защиту.