Агент пси-класса

Она резко развернулась и со всей силы залепила другу детства такую пощёчину, что тот отлетел на несколько шагов назад и упал на колени, ударившись головой об пол.

– Прошу прощения, моя госпожа, я не хотел вас расстроить! Нижайше молю о прощении!

Из носа друга текла алая струйка крови, он пачкал ею ковёр, но совершенно не обращал на это внимания. Наверное, вся ненормальность ситуации заставила мой мозг включиться.

Как это бывает у агентов, которых готовили к разведке, в голове со скоростью света замелькали нужные моменты…

Вот я захожу в кабинет шефа и вижу Линду. Девушка закатывает глаза, что, вообще-то, является неуважением.

– Он опять не в духе! Кошмар какой-то! Красные дни у него, что ли? А ещё про женщин говорят, что мы неуравновешенные.

Предвзятость и пренебрежение к мужскому полу, которые прорывались даже сквозь маску исполнительной секретарши.

Вот мы стоим на палубе корабля в ГАЛА-Ночь.

– Да ты хоть что-нибудь внятно объяснить можешь?! – шипит Линда на полицейского. – Жизнь Императрицы Пикса под ударом, а ты даже пересказать диалог с террористами дословно не в состоянии!

Её мысли были не о том, что могут погибнуть сотни невинных гуманоидов, не о коллегах из РУТ, которые тоже погибнут, если бомба не будет вовремя найдена… В первую очередь она волновалась об императрице. Даже не о себе.

– Так ты тоже пиксиянка? – наконец осознав, спросила у той, кого вот уже семь лет считала незаменимой секретаршей Иосифа Игнатьевича.

– Да, почти. – Линда обернулась ко мне и вновь стала мягкой. Удивительнее всего, что эта мягкость не была наигранной. Именно ко мне девушка относилась существенно лучше, чем к Матвею. – У меня очень слабый Энигма-ген, это было видно ещё в детстве, а потому, когда подростком мне предложили пластическую операцию, я согласилась не раздумывая. Это же я даже без способностей смогу послужить на благо Императрицы! Какая честь! – Она мечтательно улыбнулась, словно предложение ей сделали только что. – А вот ты, Вик, звёздочка. Особенная. У тебя сильные пси-способности, но ты пережила отрезание рук легко. Таких, как ты, больше нет. Ты же в курсе про гипноз, да?

Я машинально кивнула, не зная, что ответить. Годами изучаемая психология и поведенческий анализ подсказывали, что лучше всего мимикрировать под ситуацию: удивляться – но в меру, не выражать яркое возмущение. Линда снова улыбнулась и погладила моё предплечье.

– Сильнейшим женщинам нашей расы доступны потрясающие возможности. Наши учёные выявили, что за гипноз отвечает определённый ген, мы называем его Энигма-геном. У людей его нет.

– С древнего переводится как «спрятанный», – внезапно осенило меня. Как же логично… спрятанные способности.

– Никакой ультрасовременный таноржский аппарат, будь то магнитно-резонансная или компьютерная томография, ультразвуковое исследование или рентген, не могут определить у нас эти способности. А кровь надо долго исследовать и при этом знать, что искать. – Она легонько постучала себя по виску. – Правда потрясающе?

Я повторно кивнула, словно робот на автопилоте, всё ещё смотря, как притихший друг прижимает ладонь к красной щеке и тихонечко всхлипывает. Это шло вразрез с тем Матвеем, которого я знала, который заступался за меня в детском доме и легко шёл в драки, зато очень подходило Маттео-пикси.

– Не волнуйся, с ним всё будет хорошо, – сказала Линда, проследив за моим взглядом. – Ты же его маатшинай.

– Кто?

Шатенка с шумным вздохом покачала головой.

– Ох, тебе столько всего ещё надо узнать, Вика! Я и забыла, что ты никогда не была на Пиксе. Что ж, пойдём собираться…

– Я взяла с собой вещи, мне ничего не надо.

– Тогда отлично. – Она хлопнула в ладоши. – Сейчас свяжусь с кем-нибудь из наших, и мы заберём тебя на частном транспорте с этой ужасной планеты. Как же я рада, что ты наконец-то увидишь родину! Это так здорово!

ГЛАВА 30. На полпути до Пикса

Виктория Палладиум

И вновь время закрутилось со скоростью пульсара. Я ощущала себя то ли андроидом с севшим аккумулятором, то ли героиней фарсового блокбастера, где всё вокруг меняется так же стремительно, как на экране, и лишь иногда время замирает, чтобы дать прочувствовать зрителю тот или иной момент.