Агент Соня. Любовница, мать, шпионка, боец

Японские чиновники конфисковали большую часть собственности в Мукдене, но несколько больших домов, покинутых бежавшими китайскими генералами, пустовало. Один из них, роскошная вилла за высокой оградой, когда-то принадлежавшая родственнику маньчжурского военачальника генерала Чжан Сюэляна, располагался по соседству с Немецким клубом. Урсула окинула виллу беглым взглядом, решив, что она слишком роскошная, мрачная и будет им не по средствам. Однако на том же участке она заметила приютившийся в уголке каменный домик поменьше. Слуга, хихикая, рассказал, что домик был построен специально для любовницы хозяина виллы. Из сада в главный дом вел подземный ход, обеспечивая влюбленному генералу быстрый и незаметный доступ к наложнице. В этом маленьком домике не было водопровода, отапливался он лишь дровяной печью, но в остальном был идеален: три маленькие, обшитые деревянными панелями комнатки на втором этаже, кухня на первом, огромная кровать для генерала и его любовницы и выход в подземный туннель. С улицы никто не мог заглянуть в окна, а соседство с Немецким клубом доставляло своеобразное удовлетворение: она будет бороться с фашизмом прямо под боком здания с развевающейся свастикой. Впервые за год с лишним у Урсулы был дом, свое гнездышко: “Как же было приятно разложить на полу циновку, повесить картину, купить вазу”.

В Шанхае Йохан купил два тяжелых трансформатора длиной в восемь дюймов: не заметить их мог только слепой пограничник. Руди придумал способ выйти из положения. Они купили тяжелое вольтеровское кресло с плотной набивкой, “уродливое зелено-коричневое чудовище”, и распорядились доставить его на авеню Жоффра. Перевернув кресло на спинку, Йохан с Руди вытащили гвозди, крепившие обивку, и приделали два трансформатора к внутренним пружинам проволокой и веревками. Водворив на место набивочный материал, они вернули обивку на место. “В глаза ничего не бросалось, и вес кресла не привлекал лишнего внимания”. Кресло отправили в Мукден в грузовом вагоне. Руди, вероятно, до сих пор не догадывался о романе, разгоравшемся между его женой и ее начальником; а если и знал, то был слишком хорошо воспитан, чтобы устраивать сцены. Муж Урсулы и ее любовник справились с первым совместным заданием, объединив шпионские навыки с компетенцией в области мягкой мебели.

Когда Йохан вернулся в Мукден, Урсула показала ему новый дом.

– Пожалуй, спальня должна быть тут, спереди, – сказал он. – Рядом Мишина, а в третьей комнате может быть гостиная с трансформатором… почему ты так на меня смотришь?

Она нахмурилась.

– Я не знала, что ты решил, будто мы поселимся вместе.

– Я полагал, что теперь между нами все предельно ясно. Все знают, что ты со мной.

Урсула была настроена решительно. Совместное проживание в ее планы не входило.

– Я буду радоваться каждой проведенной вместе минуте, а это будет большая часть нашего времени, и днем и ночью.

– Так почему же не все время?

– Потому что у меня другой ритм жизни, а ты требуешь, чтобы я всецело подстроилась под твой. Иногда мне бывает нужно побыть одной.

Урсула начала влюбляться в Йохана за его заботливую нежность, любовь к Мише и революционное рвение. Но он мог вспылить, любил командовать, был старомодным шовинистом, допускавшим, что “у мужчин должно быть больше возможностей, чем у женщин”, и считал ее независимость оскорблением своего достоинства.

Недовольный Йохан занял свободную комнату у одного немецкого коммерсанта. Урсула же была убеждена, что была права, настояв на отдельном доме; как часто бывает с обидчивыми и склонными командовать мужчинами, эго Патры требовало умелого и аккуратного обращения. “Постепенно я справилась с его обидой. Я открыто проявляла любовь к нему, сама удивляясь порой, насколько покорной, податливой и терпеливой я умею быть во всех рабочих вопросах. Но вряд ли я смогла бы справиться с этим, не будь у меня собственного времени”.

Уродливое зеленое кресло прибыло в Мукден в срок. Внеся его в дом и перевернув его на спинку, Урсула и Йохан “с ужасом” увидели, что один из трансформаторов был едва прикрыт обивкой: от тряски в поезде проволока порвалась, и острый край продырявил ткань. Держался он лишь благодаря потрепанной веревке. “Одно-два лишних движения – и трансформатор бы выпал, насторожив даже самого некомпетентного японца-железнодорожника”.