Агент Соня. Любовница, мать, шпионка, боец

Юрген уже тоже был в Великобритании. Старший брат Урсулы до последней минуты не хотел покидать Германию и не покладая рук трудился на коммунистическое подполье в надежде, что немецкий рабочий класс очнется и свергнет Гитлера. В начале 1935 года Юрген даже посетил Советский Союз, познакомившись там со многими видными коммунистическими деятелями, в том числе с Карлом Радеком, чьи труды Урсула читала в Шанхае после рождения сына. Кремль считал тридцатилетнего Юргена человеком с большими перспективами: Радек докладывал, что сам Сталин спрашивал, поможет или помешает молодому Кучински членство в советской Академии наук. Юрген разумно отказался от такой чести: узнав об этом, нацисты получили бы еще один повод его убить. В Берлин он вернулся, по его словам, “в полной уверенности, что сможет вскоре снова встретиться с товарищами в Германии”. Уверенность обернулась иллюзией, а реальность дала о себе знать, когда Юрген получил указания тайно вывезти оставшиеся средства КПГ из Германии и положить их на счет в голландском банке. Нацисты расстреливали его друзей и политических соратников. Берта засыпала его письмами, слезно умоляя приехать, пока не поздно, в Великобританию. 15 сентября 1935 года, после ежегодного съезда НСДАП в Нюрнберге, рейхстаг принял “Закон о гражданине Рейха”, лишив евреев права на гражданство Германии. Став чужаками в родной стране, утратив надежды на новую волну коммунизма и наблюдая усугубление антисемитской истерии в Германии, Юрген с Маргаритой покинули свое укрытие и бежали. Через три дня после приезда в Лондон Юрген связался с британской коммунистической партией.

Семья воссоединилась, но с прежней жизнью нынешние условия были несопоставимы: все ютились в тесной трехкомнатной квартире на севере Лондона. Эта первая семейная встреча с 1929 года, шумная и бурная, тем не менее была проникнута печалью: “Мы все тосковали по дому детства, по родному пейзажу”. Близкие Урсулы, узнав, что она ждет второго ребенка, считали, что его отец – Руди. “Лгать мне не пришлось”, – писала она в дальнейшем, столь интересным способом оправдывая свой “омерзительный обман”.

После семейной встречи она отвела Юргена в сторону, поведав ему всю правду. Они с братом были близки, как прежде, и сохранили прежнюю тягу к соперничеству. Она рассказала, что в Китае у нее случился роман (не уточнив с кем), что Руди не был отцом ребенка, которого она носит, и знал об этом. Назвав ее “невыносимой”, Юрген пообещал никому об этом не говорить. Возможно, его словоизлияния было трудно остановить на бумаге, но он умел хранить тайны, и Урсула безоговорочно ему доверяла.

Все дети Кучински в той или иной мере впитали левые взгляды. Бригитта, ближайшая по возрасту к Урсуле, уже была членом коммунистической партии. После отчисления из Гейдельбергского университета за то, что она ударила лидера студенческого отделения гитлерюгенда, в сентябре 1935 года она бежала в Великобританию. Даже самая младшая из сестер, Рената, “с гордостью называла себя коммунисткой”. Политические симпатии беженцев не остались без внимания.

МИ-6, британская служба внешней разведки, открыла досье на Юргена еще в 1928 году, когда он начал писать для коммунистических газет. Роберт, paterfamilias, преподававший теперь в Лондонской школе экономики и проводивший исследования для правительства, также подозревался в симпатиях к большевикам. МИ-5, служба безопасности, внимательно присматривалась к переселившейся в Великобританию семье немецких леваков. В дальнейшем британские разведслужбы соберут на Кучински целых девяносто четыре досье. Иммиграционные власти Британии отметили, что Урсула прибыла из Ленинграда, – и так она впервые попала на радар МИ-5.

Через несколько недель на британских берегах оказался Руди. Он был не очень доволен встречей с полковником Туманяном в Москве. “Я хотел заниматься в будущем независимой [разведывательной] работой и пройти необходимое для этого обучение. Это желание выполнено не было, но обещания прозвучали”. Его решение работать на советскую разведку было результатом политического выбора, но имело и личную подоплеку. Руди все еще любил Урсулу и “не оставлял тщетной надежды на их примирение”. Он не собирался отказываться от своего сына. Туманян дал Руди указания сопровождать Урсулу в Польшу и помогать ей.

Они отправились в путь в январе 1936 года с важным пополнением. Ольга Мут умоляла Урсулу взять ее с собой. Рената была уже подростком, и няня ей не требовалась. В Польше Олло присматривала бы за Мишей и заботилась о новорожденном, когда он появится на свет. Урсула с радостью согласилась. Ольга Мут заботилась о ней с трех лет. “Между мной и Олло всегда была особая связь”, – писала Урсула.