Агент Соня. Любовница, мать, шпионка, боец

Техника выживания Яна Берзина в конце концов подвела его: директора 4-го управления уволили, арестовали и расстреляли в подвале Лубянки, штаб-квартире НКВД. Его предшественник тоже был убит. Его преемник продержался на своем месте всего несколько дней, после чего тоже был расстрелян. “К сожалению, начальство тогда часто менялось”, – писала Урсула, употребляя мрачный эвфемизм. Это “сожаление” даже отдаленно не передавало масштаба беспорядочных, непрекращающихся убийств. “Все 4-е управление оказалось в руках Германии”, – заявил Сталин в мае 1937 года. Из шести начальников военной разведки в период с 1937 по 1939 год погибли все, кроме одного. Легендарные вербовщики британских коммунистов-шпионов, членов “Кембриджской пятерки”, были вызваны в Москву и отправлены на эшафот.

Многие из самых любимых и почитаемых Урсулой людей были арестованы и жестоко убиты, один за другим, кто-то – до ее приезда, кто-то – во время ее пребывания в Москве, а многие другие – после ее отъезда. Сотни немецких коммунистов, бежавших в Россию, были убиты или отправлены в нацистскую Германию, где их ждала та же участь. Габо Левин, друг детства Урсулы, был осужден за контрреволюционную деятельность и отправлен в ГУЛАГ. Незадолго до него в заточении оказался Хайнц Альтман, убеждавший Урсулу вступить в Коммунистический союз молодежи в 1924 году. Манфред Штерн, с которым они познакомились в Шанхае в 1932 году, возглавил Международную бригаду в Гражданской войне в Испании, присвоив себе nom de guerre “генерал Клебер”. Штерн был приговорен к пятнадцати годам лагерей и умер в ГУЛАГе в 1954 году. Завербовавшего Агнес Смедли и принявшего Урсулу в Воробьевку Якова Мирова-Абрамова после выбитых под пытками признательных показаний расстреляли 26 ноября 1937 года; через три месяца та же судьба постигла его жену. Карл Римм был ликвидирован в 1938 году за участие в “контрреволюционной террористической организации”, а вскоре та же участь ждала и его жену Луизу. Рихард Зорге выжил благодаря разумному отказу вернуться из Японии, когда его вызвали в Москву; в условиях постоянной текучки и расстрелов в руководящем составе это неповиновение сошло ему с рук. Венгерский журналист Лайош Мадьяр и писатель Карл Радек – люди, которых Урсула чтила как верных революции интеллектуалов, – подлежали немедленной расправе и были преданы забвению. Борис Пильняк, чей роман Урсула прочитала сразу же после рождения Миши, был обвинен в шпионаже и заговоре с целью убийства Сталина; его дело рассматривалось 21 апреля 1938 года, в тот же самый день он был расстрелян. Михаил Бородин умер на Лубянке после жестоких пыток. Зепп Вейнгартен пропал без вести. Как и Иза Видемайер. Иностранных коммунистов в России отправляли под нож: приговор бывшему мужу Агнес Смедли Вирендранату Чатопадайе был вынесен 2 сентября 1937 года и немедленно приведен в исполнение. Дружба со Сталиным не гарантировала никакой защиты. Через год после того, как Урсула получила свою медаль из рук Михаила Калинина, его жену-еврейку Екатерину арестовали, пытали в Лефортовской тюрьме и отправили в лагеря.

В дальнейшем Урсула утверждала, что ничего не знала о чистках, о масштабах кровопролития, о несостоятельности сфальсифицированных обвинений и личном участии Сталина в преступной резне. Она принимала миф, будто шпионы капитализма сеют в Советском Союзе атмосферу недоверия, создавая условия, в которых “руководству непросто провести грань между ошибками честных товарищей и вражескими действиями”. На жаргоне массовой бойни слово “ошибки” применялось для оправдания казней, не имевших под собой никаких реальных оснований.

Однако Урсула знала, что ее друзей и коллег уничтожают и что они невиновны. Позже она писала: “Я была убеждена, что они коммунисты, а не враги”. Но в то время она этого не говорила. Она не спрашивала, в чем они обвинялись и куда пропадали, потому что проявление любопытства уже само по себе служило приглашением на казнь. Как и миллионы других, она держала рот на замке, не проронив ни слова возмущения и гадая, кто будет следующим.

Гриша Герцберг пропал, словно его и не было, вскоре после той идиллической прогулки, когда они купались с Урсулой у берегов канала Москва – Волга. Дата и место его казни неизвестны. Как и многие другие, тридцатидвухлетний поляк просто внезапно исчез. Они с Урсулой договорились поужинать вместе. Гриша так и не появился. Урсула не спрашивала в Центре, куда он пропал. Лишь много лет спустя она осмелится вновь упомянуть его имя.