Агент Соня. Любовница, мать, шпионка, боец

Прохлаждаясь под бодрящим осенним солнцем у здания женевского почтамта, Александр Фут мысленно посмеивался: в тот день, похоже, все швейцарские домохозяйки купили к обеду по апельсину. У него не было четкого представления о том, что именно ему придется делать в Швейцарии. В поезде ему приходила в голову мысль, что его могли втянуть в контрабандные перевозки на черном рынке или отвели ему “роль спасителя заключенных из Дахау, как в «Алом первоцвете»”. Дело явно было подпольное, незаконное и созвучное его левацким взглядам, и Фута это вполне устраивало. Но сейчас, присматриваясь ко всем проходящим мимо женщинам, в белом шарфе и с кожаным ремнем в руке, он казался себе слишком заметным. “Я чувствовал себя каким-то нелепым болваном, в лучшем случае поставившим себя в неловкое положение, в худшем – рисковавшим получить от швейцарцев обвинение в домогательстве”. Городские часы пробили двенадцать, когда он ее заметил. “Изящная, с хорошей фигурой и точеными ножками, со скромно причесанными черными волосами, она выделялась в толпе швейцарцев. В свои тридцать с небольшим она выглядела как жена какого-нибудь рядового сотрудника французского консульства”. В руке у нее был апельсин, а в авоське лежал зеленый сверток.

“Прошу прощения, – обратилась к нему Урсула, – где вы купили этот ремень?”

За кофе в ближайшем кафе они изучали друг друга. “Он был высокий, несколько полноватый. Светлые волосы отливали в рыжину, белесые ресницы, бледное лицо, голубые глаза. Англичанин распознал бы по выговору, что он из самых низов среднего класса, но в Германии на это внимания не обратят”. Она попросила называть ее Соней, объяснив, что отныне при любых контактах он будет Джимом. Футу она понравилась. “Приятный человек, занятная собеседница – мое первое шпионское знакомство оказалось не таким страшным, как я ожидал… по-английски она говорила с легким иностранным акцентом и была, насколько я мог судить, русской или полькой”. Внимательно изучая его – “каждое слово, интонацию, жест”, – Урсула отметила, что “он быстро все схватывал и задавал разумные вопросы”. Спустя час она приняла решение.

“Вы отправитесь в Мюнхен по годовой туристической визе, – сказала она. – Там вы подыщете себе жилье, выучите язык, заведете как можно больше друзей и будете держать ухо востро”. Фут должен был прочитать литературу по радиотехнике и освоить азы фотографии. Основной его задачей в Мюнхене была разработка рабочих и служащих на заводе БМВ, который, кроме автомобилей, производил также двигатели для самолетов люфтваффе. Когда Фут заметил, что ничего не знает о Германии, Урсула не стала церемониться: “Почитайте про Мюнхен в местной библиотеке”. Подыскав постоянное жилье, он должен был сообщить свой адрес, отправив Бригитте в Лондон книгу: выбрав страницу, нужно было написать адрес невидимыми чернилами из кукурузного крахмала и воды. Скрытая надпись должна была проявиться после обработки страницы йодом. Затем Урсула вручила ему больше двух тысяч швейцарских франков “на расходы”, дав указание ждать ее ровно через три месяца в полдень у почтамта в Лозанне. Урсула также поделилась с ним простыми способами определить, нет ли за ним слежки. Наконец она обратилась к нему за советом. Британский батальон в Испании был расформирован, а оставшиеся в живых 305 добровольцев вернулись на родину. Нет ли среди бывших товарищей Фута, спросила она, кого-то, кто справился бы с таким же заданием? Немного подумав, он предложил кандидатуру своего друга-коммуниста, который сражался вместе с ним в битве при Хараме и всем запомнился своим бесстрашием. По словам Фута, он “единственный из его старых товарищей, кто бы решился на столь рискованное задание”.

Урсула запомнила имя – Лен Бертон.

Александр Фут сел в поезд с легким сердцем, набитым бумажником и самым отдаленным представлением о своем будущем. Ему обещали “трудное и опасное” задание, а оплачиваемый отпуск в Мюнхене никак не вписывался в это описание. Очевидно, его вовлекли в какой-то шпионаж, но Фут понятия не имел, на кого он должен был шпионить и с чем он столкнется в своей работе. Быть может, размышлял он, Соня работает на Коминтерн, коммунистическую организацию, о которой он где-то слышал. Вернувшись в Англию, он собрал свои вещи у сестры в Ист-Гринстеде, подал заявление на туристическую визу в Германию, снова заглянул к миссис Льюис на Лоун-роуд, чтобы получить сведения об “обстоятельствах в Германии” и подтвердить секретные договоренности об отправке адреса. Бригитта была уже не так резка и холодна, как при первой встрече. Они виделись еще дважды, по его словам – по случаю “светских мероприятий”. В донесении МИ-5 впоследствии появилась запись: “Возможно, Ф[ут] флиртует с Бригиттой”.