Агент Соня. Любовница, мать, шпионка, боец

Урсула заселилась в дешевую гостиницу. Через несколько часов их разбудили сирены воздушной тревоги, и вместе с другими постояльцами они спустились в погреб, пока бомбы люфтваффе обрушивались на пристани Ливерпуля.

Дома у них не было, они остались буквально без гроша в кармане и попали под бомбежки в стране, участвовавшей в войне. Первый муж Урсулы пропал. Второй не мог выбраться из Швейцарии. Няня уехала в нацистскую Германию, где, вероятно, прямо сейчас выдавала ее тайны гестаповцам. Зато теперь, по крайней мере, Урсуле не приходилось жить каждый день в страхе, что ее схватят, депортируют в Германию и отправят в лагеря смерти. Чем дальше поезд увозил ее на юг, сквозь дождь, мимо тихих английских деревушек, тем больше отступали накопившиеся тревоги и страх. Нацистским охотникам за шпионами здесь до нее не добраться.

Но вот британским – другое дело.

Глава 16. Барбаросса

Москва выбрала крайне неподходящее место встречи – прямо посреди лондонского квартала красных фонарей.

Слоняясь по району Шеперд-маркет в сгущающемся сумраке, Урсула переживала, что слишком бросается в глаза. То и дело из темноты возникал какой-нибудь мужчина, она жестами прогоняла его. Постоянно околачивавшиеся здесь проститутки начинали с подозрением поглядывать на эту прилично одетую женщину, которая, казалось, не собирается уходить, отваживает хороших клиентов и угрожает бизнесу.

Урсуле были даны предельно четкие указания: в 7:15 вечера в первый день каждого месяца она должна появляться на этом перекрестке к востоку от Гайд-парка, где на связь с ней выйдет сотрудник военной разведки из советского посольства. Если он не появится, ей следует вернуться 15-го числа. Каждые две недели в течение трех месяцев, приезжая на поезде из Оксфорда, среди шлюх, сутенеров и пьяниц она ждала его появления. Он все не приходил. Однажды, когда Урсула пробиралась по затемненному городу, раздался сигнал воздушной тревоги, и вместе с другими прохожими ей пришлось спуститься с улицы на станцию метро, где тысячи лондонцев, следуя инструкциям, сохраняли спокойствие и присутствие духа. “Они достают свой ужин, термосы с чаем, вязание и газеты”, – писала Урсула.

Город был разбит, но не сломлен. “Вчера я бродила по Лондону, – писала она Лену. – Руины больших универмагов вызывают у меня меньше содрогания, чем разгромленные маленькие домишки, где до сих пор над кухонной плитой висит выстиранное белье”. Намереваясь запугать лондонцев блицкригом, немцы добивались совершенно обратного эффекта: “Жители ненавидели Гитлера и фашизм, – писала Урсула. – Вся страна встала в оборону”. Впервые она испытала гордость новоиспеченной гражданки Британии, но находилась в растерянности: вокруг неистовствовала война против фашизма, а ей отводилась в ней лишь роль наблюдателя. Урсула запаслась деталями для радиопередатчика, с каждым днем укрепляясь в уверенности, что шанс применить его так и не представится. Должно быть, что-то стряслось в Москве. Казалось, ее шпионской карьере пришел конец. “Я уже почти отчаялась встретить посланника из Центра”.