Агент Соня. Любовница, мать, шпионка, боец

Три недели спустя Руди Гамбургера вывели из камеры в усадьбе Бай, представив его перед следственным судьей. После девяти месяцев заключения, почти умирающий от голода и истерзанный малярией, он был похож на привидение. Вместо очередного требования дать признательные показания он услышал, что вскоре его освободят и позволят вылететь в Россию. “В дело вмешались друзья”, – писал Руди. Его заключение в “Долине счастья” закончилось.

В начале февраля прибывшего в Москву Рудольфа Гамбургера отвезли за город, на охранявшуюся со всех сторон дачу в Кунцеве, рядом с личной резиденцией Сталина. “Меня приняли тепло”, – писал Руди в письме отцу, описывая, что его поселили “в приятном доме отдыха, расположенном в прекрасной деревянной усадьбе”. Заключение нисколько не ослабило его энтузиазма к разведке; напротив, он был как никогда настроен добиться успеха в деле, к которому был как нельзя более непригоден. На даче находилась обширная библиотека, и после долгих месяцев интеллектуального голода Руди жадно набросился на коммунистическую литературу. Забыв о былых сомнениях, Гамбургер окончательно уверовал в коммунизм. “Четыре человека [Маркс, Энгельс, Ленин и Сталин] добились величайшего духовного развития за последние пятьдесят лет”, – заявлял он. Несмотря на явный провал его первой миссии, у Центра уже были на него новые планы. Руди должен был отправиться в Турцию, обширную пограничную территорию между Востоком и Западом и, как и все нейтральные страны, рассадник шпионажа.

Пароход “Авоцета” причалил в Ливерпуле днем 4 февраля 1941 года. Оказавшись с детьми на суше, Урсула, “очень замерзшая и усталая”, вне досягаемости немецких субмарин испытала облегчение. Дурное предчувствие, не дававшее ей покоя на борту, было вполне оправданно. Несколько месяцев спустя капитан немецкой подлодки U-203, отследив “Авоцету” в перископ, выпустил по его левому борту четыре торпеды. “Он дрогнул, как споткнувшаяся лошадь”, – писал капитан; после этого пароход стремительно пошел ко дну, унеся с собой пассажиров и экипаж, всего 123 человека, в том числе тридцать две женщины и двадцать детей.

Сотрудник иммиграционной службы Джон Пиз выцепил Урсулу из очереди на паспортный контроль. Остальные пассажиры с изумлением наблюдали, как их уводят. “Нина расплакалась”. Урсулу засыпали вопросами: “Где ваш муж? На что вы намерены жить? Почему уехали из Швейцарии?” После двухчасового допроса Пиз выдал каждому ребенку по пенни, передал Урсулу майору Тейлору из МИ-5 и напечатал рапорт:

В отношении миссис Бертон заведено личное дело № 186 в Военном черном списке Центральной службы безопасности. Она направляется к своему отцу, профессору Роберту Рене Кучински, проживающему в Оксфорде по адресу: Вудсток-роуд, 78. В качестве причины отъезда из Швейцарии назвала опасение, что не может больше там оставаться из-за связей с семьей, известной своими антинацистскими взглядами: ее отец покинул Германию около восьми лет назад по той же причине и теперь работает в Лондонском университете экспертом-демографом. Мистер Бертон не в состоянии выехать из Швейцарии в связи с невозможностью получения испанской визы.

Теперь наступил черед майора Тейлора допрашивать Урсулу. Тактике поведения на допросах их учили, и она вежливо отвечала на все его вопросы, один за другим. Но Тейлор тоже был профессионалом своего дела, и что-то в показаниях миссис Бертон явно не сходилось. “Она весьма расплывчато рассказывала о своих передвижениях, а проверить достоверность ее слов было невозможно, так как паспорт выдан совсем недавно”. Урсула рассказала ему, что познакомилась с Леном Бертоном в Швейцарии, где он “восстанавливался после туберкулеза”, но в ответ на настояния Тейлора в точности описать, как и где они познакомились, она сказала, что “не уверена”, – а молодожены таких вещей не забывают. “Она либо не могла, либо не хотела назвать даже приблизительные даты… Потом она говорила, что Бертон уже поправился от туберкулеза и надеялся вернуться с ней в Англию”. А чем Лен занимался в Германии перед самым началом войны? Ее ответ: “безуспешными попытками вернуть принадлежавшие мне деньги, которые до сих пор оставались там” – прозвучал как ложь. Спустя два часа Тейлор сообщил ей, что она свободна, после чего отправил срочное донесение в штаб-квартиру МИ-5: “Рекомендую установить за миссис Урсулой Бертон наблюдение”.