Агент вождя

Пришлось ехать с минимальной скоростью. Тем более что спешить всё равно некуда. Садиться за стол вроде как рановато — три часа дня, да и кушать почему-то не хотелось.

Вот Алексей и предложил заехать в «Гастроном № 1». Так при советской власти стали называть знаменитый «Елисеевский».

Чего там только не было!

Икра чёрная и красная, колбасы копчёные и варёные, торты-пирожные, экзотические фрукты… Именно на них Плечов сосредоточил свой орлиный взор, отметив, первым делом, диковинные, как он образно заметил, «чешуйчатые» плоды с зелёным хохолком. Давали их «по две штуки в одни руки».

— Мойте быстро руки, — приказала Фигина, как только мужчины сняли верхнюю одежду. — И бегом за стол. Пока дети спят… А то они ничего ещё не ели. Вас ждали. Ты, милый, иди в ванную первый — тебе сорочку поменять надо.

— А эта чем провинилась? — пробурчал Плечов.

— Несвежая она уже.

— Потерпит!

— Говорят, что рубаха мужа — лицо жены! — продолжала настаивать та. — Видишь — на стуле, белёхонькая, чистёхонькая, тщательно отутюженная. Переодевайся, не выделывайся!

— А продолжение поговорки знаете? — совершив следом за другом процедуру омовения, спросил Копытцев.

— Нет…

— А шуба жены — лицо супруга!

— Вот как? Муженёк — готовься!

— Неравноценный какой-то обмен вы предлагаете! Разорить хотите?

— Это вам, — усаживаясь за стол, Алексей протянул хозяйке авоську с завёрнутыми в бумагу деликатесами. — Колбаску порезать, икорочку насыпать в салатницы.

— Э, братец… Мы так не договаривались! — попытался протестовать Ярослав. — Я думал, что всё это добро ты приобрёл для дома.

— Конечно, для дома. Твоего.

— Как мы теперь рассчитываться будем?

— Перестань. Вы ничего не должны. Вот только два ананаса мне оставьте, на всякий случай, а остальное — тащите немедленно на стол. Так сказать — в общак!.. Позвонить позволишь?

— Да-да, конечно…

— Хочу вызвать шофёра — загнать автомобиль в гараж. Или ты передумал насчёт ста угощений?

— Ай-яй-яй, Алексей Иванович! Как только тебе, братец, не стыдно, а? Оленька, родная, куда ты спрятала презент Ядвиги Мечиславовны?

— На кухне… За хлебницей…

— Я мигом.

— Всё. Спасён! Сеня скоро будет, — довольно потирая руки, бодро сообщил Копытцев, возвращаясь из соседней комнаты, где находился телефон.

— Но ведь вы говорили, что машина личная? — мигом подловила его именинница.

— Личная, но отца. А у него имеется ещё и служебный автомобиль вместе с персональным водителем, к которому мы оба иногда обращаемся за помощью, — легко выкрутился из неприятной ситуации бывалый чекист. — Не будем терять драгоценное время. Просыпайся, хозяин, — наливай!

— Давай выпьем за мою ненаглядную, — держа в руке хрустальную рюмку из богатого профессорского сервиза, подаренного умельцами Гусь-Хрустального, где Фролушкин неоднократно выступал перед трудящимися стекольного завода, с волнением в голосе начал Плечов. — В начале общей жизни мы с ней долго не находили общий язык. Ругались по любому поводу, спорили, но после рождения сына наконец угомонились и, как полагается любящим супругам, почувствовали себя единым целым. Мощным и монолитным. С тех пор понимаем друг друга с полуслова…

— За взаимопонимание! — не очень вежливо прервал речь говорливого коллеги Алексей Иванович, которому явно не терпелось «накатить соточку».

Но Ярослав и не думал останавливаться.

— Я люблю тебя, Оленька, и никому, никогда не позволю обидеть. Будь счастлива, моя половинка!

— Спасибо, родной… — прослезилась супруга и промокнула влажные глаза попавшейся под руку салфеткой.

— Браво, браво! Оказывается, ты — настоящий мастер эпистолярного жанра, — зааплодировал Алексей.

— Разговорного, — поправила гостя Фигина, во время работы в библиотеке поднаторевшая на всяких хитромудрых терминах. — Эпистолярный — это письма, открытки, дневники… В них Ярчик, кстати, тоже неплохо разбирается.

Не дожидаясь окончания её фразы, Копытцев лихо опрокинул чарку и, не приступая к закуске, разразился комплиментами:

— Ух… Шикарный напиток. Просто бомба. А ну-ка, признавайтесь, что это было?

— Cаправдная[45] бяларусская гарэлка, — пояснил Плечов. — От одной великолепной мастерицы. Из города Несвижа, где мы с профессором недавно побывали в командировке…

— Молодая?

— Кто? Гарэлка?

— Нет. Мастерица.

— А… Не очень. Слегка за семьдесят.

— Ничего. Опыт в этом деле не помеха. Черкни-ка мне её адресок!

— Не дам… А то ещё отобьёшь девушку!

— Запросто. Я такой!

— По вам — и не скажешь, — улыбнулась Ольга. — Вот бывший сослуживец Яры, о котором я уже однажды упоминала, тот — да. Мы, бабы, всяких ловеласов за версту чуем.

— Что ж: не хочешь знакомить — и не надо. Мы себе другую найдём. Немного моложе, но не менее мастеровитую.

— С Богом! — охотно согласился Яра. — Давай ещё по единой, дабы не перебивать закуской этот непревзойдённый смак.

— Не возражаю. А вы, уважаемая Ольга Александровна?

— Воздержусь. За вами разве угонишься?

— Точно, — не стал уговаривать её Копытцев. — Наливай… А я пока икоркой слегка побалуюсь… Святое дело: в начале банкета принять пару ложечек, как говорят в южных губерниях, — кавиара…

— Что это даёт? — поинтересовался Плечов.