Агент Зигзаг. Подлинная военная история Эдди Чапмена, любовника, предателя, героя и шпиона

Фон Грёнинг вернулся в Осло, сияя от радости. Он объявил, что абвер решил наградить Чапмена суммой 110 тысяч рейхсмарок: 100 тысяч — «за отличную работу в Англии» и еще 10 тысяч — за попытку организации диверсии на «Ланкастере». Это было на 27 процентов меньше обещанных ему контрактом 150 тысяч, но все же огромная сумма, к тому же соответствующая обстоятельствам: абвер лишь на 73 процента верил, что Чапмен говорит правду. Как любой опытный преступник, Чапмен попросил выдать ему всю сумму наличными, однако фон Грёнинг ответил, что он получит оплату в виде кредита в штаб-квартире абвера в Осло, куда он «сможет обращаться за ними в любой момент». Не было нужды добавлять, что в этом случае Чапмен не будет испытывать соблазна скрыться, едва получив деньги на руки. Кроме того, он будет ежемесячно получать зарплату в 400 крон. Чапмен подписал чек, на котором уже стояла подпись фон Грёнинга — теперь не только его шефа, но и его личного банкира.

Последовавшая за этим сцена была, пожалуй, самой удивительной во всей этой истории. Как рассказывает Чапмен, фон Грёнинг торжественно поднялся на ноги и передал ему небольшую коробочку, обитую кожей. Внутри, на черно-красно-белой ленте, лежал «das Eiserne Kreuz», Железный крест — высшая награда для храбреца. Введенный в прусской армии в 1813 году, во время Наполеоновских войн, Железный крест был возрожден кайзером в годы Первой мировой войны, а в ходе Второй мировой превратился в центральный элемент нацистской иконографии, высший символ арийской доблести. Сам Гитлер с гордостью демонстрировал Железный крест, которым был награжден в 1914 году, будучи капралом. У Геринга было два креста — по одному за каждую войну. Загадочная притягательная сила этой награды была столь сильна, что открытки с изображениями самых знаменитых ее обладателей с увлечением коллекционировали не только дети, но и взрослые. Чапмен удостаивается этой награды, произнес фон Грёнинг, за «выдающееся усердие и успехи». До этого ни один британский гражданин не был награжден Железным крестом.

Чапмен изумился, а про себя и повеселился, получив столь неожиданный подарок. «Останься я с этой бандой подольше, — говорил потом он, — мог бы стать рейхсмаршалом…»

Нацистская оккупация тяжело давила Норвегию, так что Чапмен, выполняя приказ отдыхать и развлекаться, вел вполне растительную жизнь. «Поезжай в деревню, — говорил ему фон Грёнинг. — Купайся, ходи на яхте…» И Чапмен делал то, что ему велели. Днем он исследовал свой новый дом, всегда в сопровождении Джонни Хольста или Вальтера Преториуса, ходивших за ним, будто привязанные. По вечерам они отправлялись пить в «Ритц» или «Левенбрау». Чапмену намекнули, что для следующей миссии ему, вероятно, придется пересечь море, поэтому Хольста предоставили в его распоряжение, чтобы тот учил Чапмена ходить на яхте в любое удобное для него время. Хольст был инструктором по радиосвязи, однако он в любой момент был готов отправиться выпить или походить под парусом, откладывая занятия, как только на него находило подобное настроение. Странным человеком был этот новый приятель Чапмена — временами культурный и утонченный, иногда он становился полной свиньей. Он говорил на датском и норвежском, любил музыку и море. Будучи сильно пьяным (то есть большую часть времени), он становился угрюмым и агрессивным, а оставаясь лишь слегка навеселе (то есть в остальное время), пребывал в настроении плаксивом и сентиментальном. Он жестоко страдал от приступов белой горячки, и у него сильно тряслись руки. У Хольста был роман еще с одной секретаршей абвера, немкой по имени Ирен Меркль, состоявшей в норвежской «пятой колонне» перед вторжением. «Если когда-нибудь англичане войдут в Норвегию, ее расстреляют», — не без гордости говорил Хольст.

Фон Грёнинг, зная, как легко Чапмен начинает скучать, велел ему «поработать над морзянкой», и однажды утром его препроводили в школу радистов, расположенную в одном из больших особняков Осло. Верхние Комнаты здания были разгорожены на клетушки с дверями, каждая из которых запиралась на ключ. Шпионы, учившиеся в радиошколе, появлялись здесь в разное время и тут же запирались на ключ в отдельных клетушках, чтобы исключить их встречу. Чапмена протестировали и объявили, что он хорошо работает с рацией, хотя его умения и «требуют доработки». После этого его выставили вон. Очевидно, ему не доверяли настолько, чтобы оставить один на один с рацией.